Мультики

— Ничего не поделаешь, Герман. Теперь мы подходим к самому важному — это телевизор… — тут Божко сделал паузу — От этой заразы отказаться, пожалуй, сложнее, чем от выпивки. Но это и не обязательно, если соблюдать ряд простых правил. Что такое телевизионная картинка? Это мерцание с частотой пятьдесят герц — то есть пятьдесят раз в секунду — включили-выключили, включили-выключили, свет-тьма, свет-тьма. — Божко как метрономом подвигал указательным пальцем. — У сетчатки человеческого глаза есть особенность — сохранять изображения. Поэтому показанный в короткие промежутки один и тот же предмет для нашего зрительного восприятия сливается в одну картинку. А если предмет меняет свое положение, то нам предстает его плавное движение. На этом свойстве построены кино и… — Божко вздохнул, — и мультипликация. Чем выше частота колебаний, тем устойчивей изображение. Кино снимают со скоростью двадцать четыре кадра в секунду, а вот мультики — всего двенадцать кадров, ровно вдвое меньше. При такой частоте картинка для глаза будет дерганной, почти как в старых дореволюционных хрониках. Тогда тоже снимали со скоростью двенадцать кадров в секунду…

Я не совсем понимал, к чему он клонит.

— Свой приступ ты сам охарактеризовал как «мультики». Я не знаю, что именно ты видел и чувствовал, и воспринимаю это больше метафорой нашей проблемы. «Мультики» в моем представлении — это мелькание с низкой частотой. То, чего тебе надо в дальнейшем избегать. Таким провоцирующим «мультиком» для тебя может стать телевизор, монитор ЭВМ и электрическая лампочка, любые быстро сменяющие друг друга цвета. Отсюда и новые правила: не сидеть прямо перед телевизором — чем дальше от него, тем лучше; смотреть передачи только в освещенном помещении… Не делай такое лицо, Герман. Да, от видеосалонов и кинотеатров пока придется отказаться. А заодно и от дискотек — яркие стробоскопические вспышки нам с тобой также весьма нежелательны. Если ты все же очутился в такой неблагоприятной обстановке — просто закрой один глаз. Это компенсирует эффект мерцания и предупредит возможный приступ.

Артур Сергеевич говорил четко и размеренно, как наш школьный военрук, и в голосе его не осталось ни малейшего налета шуточности.

— Я не в курсе содержания твоего субботнего фильма, но мне сдается, что там было предостаточно эротического содержимого. Оно, по всей видимости, явилось дополнительным раздражителем. К чему я это говорю. Я не пропагандирую аскетизм, Герман, но на будущее помни — половая невоздержанность негативно скажется на твоем состоянии…

Артур Сергеевич заглянул мне в глаза, и я почувствовал, что краснею. Своим всеведением

Божко напоминал Разумовского. Казалось, ему было прекрасно известно про Аню, Свету и мою еженощную «семерку треф» Наташу Новикову. Этот Божко был совсем не прост…

— Далее, Герман. Мы, конечно, будем надеяться на лучшее, но «мультики» однажды повторятся. Скорее всего, это застигнет тебя врасплох в самое неподходящее время. Но я хочу, чтобы ты знал: приступом можно управлять. Во всяком случае, его можно отодвинуть. Есть несколько способов. Скорее всего, приступу будет предшествовать уже знакомое тебе странное тревожное состояние измененности. Оно называется «аура». Как только ты почувствуешь ее дуновение — знай, скоро начнутся «мультики». В этот момент постарайся сконцентрировать внимание на чем-нибудь красном. Можешь заранее нашить на рубашку красный манжет, чтобы красное всегда было под рукой, на виду. Иногда отлично помогает болевое раздражение. К примеру, если прижечь руку сигаретой. Ты, кстати, куришь, Герман?..

Фраза о сигарете окончательно уверила меня, что Божко определенно знает обо мне больше, чем хочет показать. Возможно, он не имел в виду ничего особенного, но я сразу вспомнил кадр диафильма: юный Виктор Тарасович Гребенюк рапортует своему учителю Сухово о победе над сквернословием…

— В понедельник, Герман, тебе сделают электроэнцефалограмму. Мне придется выписать тебе лекарства. Об этом будут просить и твои родители. К сожалению, на сегодняшний день еще не создано универсальное и безопасное средство от твоей болезни. Препаратов много, и каждый имеет свой спектр воздействия. Но при этом все они обладают побочными действиями: одни ухудшают память, другие вызывают заторможенность, третьи притупляют эмоции. И что самое неприятное — к лекарствам привыкают. Отказаться от медикаментозного лечения полностью невозможно. Я только предлагаю тебе, Герман, свести таблетки к разумному минимуму. Запомни! — тут Божко ткнул пальцем, как красноармеец с известного плаката. — Можно болеть и при этом не быть больным! Я уверен: размеренный здоровый образ жизни, бодрый оптимистичный настрой станут для тебя лучшим лекарством. Я надеюсь на благоприятный исход нашего лечения, но даже если эти «мультики» и будут сопровождать тебя всю жизнь, они по крайней мере не смогут тобой командовать. Останутся просто мелким неудобством — но не больше…

За моей спиной раздалось робкое постукивание. Я оглянулся и увидел, что в приоткрытую дверь заглянула мама.