Мудрость Ганди. Мысли и изречения

Во мне постепенно, но неуклонно возрастало недовольство медициной… Я уверен, что человеку незачем травить себя лекарствами. В девятистах девяноста девяти случаях из тысячи вполне можно обойтись разумной диетой и простыми домашними средствами. Тот, кто ходит к врачу с любым – самым пустячным – недомоганием и глотает груды растительных и минеральных лекарств, не только укорачивает себе жизнь, но и, становясь рабом своего тела, теряет способность к самоконтролю и перестает быть человеком²⁵.

* * *

Я придерживаюсь строгого вегетарианства независимо от моих религиозных убеждений²⁶.

* * *

Молоко возбуждает животные страсти… К тому же оно вовсе не нужно для поддержания жизни… Я решил перейти на чисто растительную диету. При этом она должна была состоять из самых дешевых продуктов. Мы решили жить так, как живут беднейшие из людей. Растительная диета оказалась к тому же очень удобной, так как практически полностью избавила нас от готовки. Наш обычный рацион состоял из сырого арахиса, бананов, фиников, лимонов и оливкового масла²⁷.

* * *

Я отказался от молока главным образом по религиозным соображениям. Однажды в Калькутте я видел, каким варварским способом говалы до капли выдавливали молоко из коров и буйволиц. Я всегда чувствовал, что, как и мясо, молоко животных не может быть пищей для человека. Я никогда не стану пить молоко, есть молочные продукты и мясо. Если отказ от этой пищи будет означать мою смерть, я без колебаний выберу смерть²⁸.

* * *

Я уверен, что если бы я не накладывал на себя определенных ограничений, то поставил бы людей, оказывающих мне гостеприимство, в неловкое положение, заставляя их обслуживать меня, вместо того чтобы мне самому служить им. Я дал себе зарок, находясь в Индии, не принимать пищу больше пяти раз в день и никогда не есть после наступления темноты. Его я соблюдаю уже тринадцать лет. Это стало для меня тяжким испытанием, но я могу засвидетельствовать, что такой образ жизни послужил мне и щитом. Я уверен, что воздержание прибавило мне несколько лет жизни и уберегло от многих болезней²⁹.

* * *

Лорд Сэнки однажды посоветовал мне беречь себя. Я ответил: «Вы полагаете, что я дожил бы до таких преклонных лет, если б не берег себя всю жизнь?». Этот ответ был одной из моих ошибок³⁰.

Опыт тюремного заключения

(См. также раздел «Тюремное заключение» в главе 6.)

Моим друзьям не стоит за меня тревожиться. Я счастлив, как птица. Считаю, что в тюрьме могу достичь не меньше, чем на свободе. Пребывание в тюрьме – отличная школа. Разлука с соратниками покажет, действительно ли наше движение независимо развивающийся организм или это плод трудов одного человека. В последнем случае оно должно будет оказаться чем-то призрачным и скоропреходящим³¹.

* * *

После 1893 года большую часть книг я прочел в тюрьме³².

* * *

Я не рассчитывал, что вы [К. Ф. Эндрюс] навестите меня в тюрьме. Я счастлив, как птичка! Мой идеал тюремной жизни – как участника гражданского сопротивления – это полная оторванность от внешнего мира. Право на посещения – привилегия, но участник гражданского сопротивления не имеет морального права на привилегии. Религиозная ценность тюремного заключения подкрепляется отказом от привилегий. Предстоящее мне заключение станет чем-то большим, чем политическое преимущество. Если это окажется жертва, то я хочу, чтобы она была чистой³³.

* * *

Ненасилие предполагает добровольное принятие наказания за отказ от сотрудничества со злом. Я с радостью приму самое строгое наказание за то, что закон считает преступлением, а я – высшим долгом гражданина³⁴.

* * *

Тюрьма – это тюрьма для воров и разбойников. Для меня она дворец³⁵.

Дискриминация

(См. также раздел «Расовая дискриминация» в главе 8.)

Я прожил в Южной Африке двадцать лет, но никогда не думал о посещении алмазных копей, отчасти потому, что не желал нарваться на отказ и оскорбление из-за моей расовой неприкасаемости³⁶.

* * *

Поезд прибыл в Марицбург, столицу Натала [Южная Африка], около 9 часов вечера… Один из пассажиров приблизился ко мне и смерил меня взглядом, заметив, что я «цветной». Затем ко мне подошел какой-то железнодорожный чин и сказал: «Идемте со мной. Вы должны ехать в общем вагоне». «Но у меня билет в первый класс», – возразил я. «Это не имеет значения, – ответил он. – Вы должны покинуть купе, в противном случае я вызову полицию». «Вызывайте. Я отказываюсь добровольно покинуть мое место». Явился полицейский. Взяв меня за руку, он вывел меня на перрон. Перейти в общий вагон я отказался, и поезд уехал без меня³⁷.

* * *

В тот вечер я благополучно добрался до Йоханнесбурга. Взяв такси, я попросил отвезти меня в отель «Гранд-Националь». Обратившись к управляющему, я попросил номер. Он некоторое время внимательно меня разглядывал, а затем вежливо сказал: «Прошу прощения, но у нас нет свободных номеров»³⁸.

* * *