Мудрец. Сталкер. Разведчик

– Да у меня ещё дела тут, – сказал я, хотя и не представлял, что это за дела. Ах да, я же ещё из «сайги» не палил, хотя явно идёт уже третий акт. Мерлин снимает со стены карабин и громко стреляет, а доктор говорит, что это наверху лопнула склянка с эфиром…

– Завтра и займусь, – пообещал Гордей Кулешов. – Может, мне у вас переночевать?

– Нет, – сказал я. – Иди. И часовых своих отпусти. Нечего людей подставлять. Чувствую, что не оставят меня в покое…

– Почему?

– Да потому что не знают, чего от меня ожидать. Хоть я ничего и не могу…

– Да бросьте, Роман Ильич! «Меморандум» мы в Сеть закинули, неужели…

– Боюсь, что нет. Ступай. И вот что: никогда не обижай любимых женщин. Тем более Анжелу и Кристину.

– А откуда вы…

– Живу давно, – сказал я. – Сам обижал много…

– А как же мне… с двумя?

– Патриархам можно, – великодушно разрешил я, вспомнив Чарчикана и малое племя его.

2

В белый рай растворилась калитка…

Анна Ахматова

– Ну как ты? – спросил Панин. – Не одичал?

– Повторяешься, Сохатый, – сказал Мерлин. – Некогда мне дичать. Хозяйство на мне. Сельское. День год кормит!

– Это хорошо, – сказал Панин. – Потому что еды понадобится туева хуча. Пойдём-ка, пособишь с грузом…

Роман Ильич с неудовольствием согласился, только спросил:

– А чего ж тогда один прилетел?

– А того, что официально я сейчас на Лазурном Берегу, – сказал он. – Так же, как ты в Канаде, – Лось хихикнул, потом поскучнел: – Прав ты был, Колдунян. Ну почему ты всегда прав? Тебе не стыдно всегда быть правым? Как напророчишь дрянь – дрянь и случится…

– Опять в государеву опалу угодил?

– Вроде того… Считал, что они наконец-то люди… Придумали себе новую игрушку, ломехузы… Пошли, мне быстренько обернуться надо!

Они долго носили мешки, ящики и коробки – хорошо ещё, что Лось догадался наконец-то захватить тележку.

– Ты что, Сохатый, – партизанить собрался?

– Может, и придётся, – сказал Панин. – В общем, завтра-послезавтра, в крайнем случае – через неделю жди нас всем колхозом. Правда, без обоза – обоз отправлен в тыл. Будем думать, как жить дальше…

– А что случилось?

– Да уж случилось, – сказал Панин. – Вот возьми, изучи…

Он похлопал себя по груди, потом выругался.

– Забыл… В сейфе забыл! Хрен с ним! Привезу непременно, полюбопытствуешь…

Но Панин не прилетел – ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.

Глава 28

1

…Когда я проснулся, уже светало. Я поднялся, оделся, прошлёпал в зал и увидел, что лайбона нет. Мало того, свой замечательный розовый костюм, растерзанный на ленточки, Киджана запихал в помойное ведро. Неужели всё-таки ушёл сдаваться эвакуаторам? Или пошёл выручать копьё, которое мы забыли в ночном клубе?

В туалете, помимо плитки, обновили и сантехнику. Не унитаз, а скульптура Генри Мура. Неужели майор Кыров подбросил для грядущего борделя? Девчонки и бабуся ничего мне не сказали – или сочли в порядке вещей? И как вообще я буду разбираться с этим майором? Он ведь не отстанет. И плоский его телефон-ленточку я так и таскаю в кармашке рубахи…

Я вытащил телефон и положил его на хлипкий журнальный столик. Пусть лежит. На всякий случай. Вдруг действительно злодей Мерлин заявится в свою квартиру?

Хорошо, если бы никто сегодня не пришёл. Никого мне не хотелось видеть – ни хороших людей, ни плохих. Нечего мне здесь делать. Всё уже решено за меня. И студента я зря смутил – надо самому возвращаться в таёжное убежище.

Что я могу здесь и сейчас? К пресловутому Узлу мне подойти не дадут. А если и дадут – что мне там делать? Уговаривать людей отказаться от выстраданного парадиза? Рассказывать историю про двух немцев? Разумнее заняться ремонтом…

Ну почему все нормальные люди просыпаются, исполненные сил и энергии, готовые к свершениям, а мне с утра кажется никчёмным и безнадёжным буквально всё?

Недоспал я, что ли? Так это недолго исправить…

Я решительно подошёл к дивану и растянулся, скрипя костями. Ничего. Обычная депрессия. Пройдёт она – и снова можно будет вернуться к бессмысленной деятельности…

Снилось мне огромное здание вроде вокзала или аэропорта, только буквы над входом складывались в слово «Химэй». И я понимал, что это сон, и надеялся, что в этом сне будут мне даны какие-то советы и намёки, что подсознанию виднее, что покажут мне нечто важное (во сне всё кажется важным и всемирно-историческим), и что поднимусь я натуральным борцом и героем. Ну да, ну да – уложи камушком, подними пёрышком…

Из высоких стеклянных дверей вышла мне навстречу долговязая фигура в обтягивающем трико или, скорее, гидрокостюме. И физиономия у фигуры была тоже длинная, бритая, в мотоциклетных очках. И сопровождали её четверо карликов в чёрном и в чёрных же чалмах… Никак не могу забыть сикхов, даже во сне…

– Алала! Где проклятый Тольдо Алихель? – спросила фигура. Голос был нечеловеческий – так говорят с помощью специального прибора люди с повреждёнными голосовыми связками…

– Не знаю… – улыбнулся я.

А вот по морде во сне так не бьют!