Мудрец. Сталкер. Разведчик

– А кто Белого кормить будет? – вызывающе сказала она. – Кто обстирает? Он же как ребёнок…

– Ты книжку мою прочитала про Настасью Филипповну? – строго, как учитель, сказал Матадор. – Тогда бы всё про него поняла…

– Больно толстая книжка, – сказала Синильга. – И всё про неправду грузит. А меня не надо грузить. Я бы деньги в печку не кинула. Сто тысяч рублей – тоже сумма.

– Тогда рубли были намного дороже, – сказал Матадор.

– Тем более, – сказала Синильга и ушла.

Со стуком выпали из рук сомлевшего смертника банка с дозволенной Кораном пищей и ложка.

– Кохання, – сказал Мыло. – Це тоби не смишки…

– Никак не пойму их отношений, – сказал Печкин. – Чайльд Гарольд и девушка из таверны. «Мне было довольно того, что твой плащ висел на гвозде».

– Правильно подметил, – сказал Матадор. – Шарахается Белый от неё. Ему Гюрзы хватило…

– Первый раз слышу, – сказал Печкин.

– До Синильги тут работала, – сказал Матадор. – Ещё все смеялись – кормят нас Гюрза та Кобра, це дуже нэдобро…

– И она ему изменила, – догадался Печкин.

– Хуже, – сказал Матадор. – Она у него кредитку забрала и с голландцем из «зет-форс» слиняла. Пока Белый болел. Он в тот раз много рентген схватил. Это я к тому, что он якобы неуязвимый. Всё равно беречься надо! Вот тогда он и разуверился в женщинах. Я же говорю – ребёнок…

– Ну, я в романе любовную линию почётче проведу, – сказал Печкин. – Читатель не поймёт, если герой кому-нибудь не впиндюрит… Хоть и не заточен русский язык под крутую эротику! Тут и Бунин не справился!

– Значит, про Белого будет твоя книжка? – сказал Киндер с некоторой завистью.

– Значит, про Белого, – сказал Печкин. – Только я, к сожалению, слишком мало его знаю. Буду рассказывать только о том, что видел сам и услышал от людей. А его внутреннего мира даже не рискну касаться. Я Топтыгина-то расколоть не могу! Его и подпоить невозможно! Личарда верный!

– Обязательно напиши, – с какой-то тоской сказал Матадор. – Может, хоть что-то от нас останется…

– Это в каком смысле? – сказал Киндер.

– А в таком, что всё-таки будет в Зоне конец всему, – сказал Матадор. – Вирус какой-нибудь образуется… Тут нас и прихлопнут ядерным зарядом, чтобы не разошлась зараза по всей планете.

– Наконец-то, – сказал Колчак у себя в тамбуре. – А то уже мне гости весь предбанник выморозили…

Вошли Белый и Топтыгин, оживленные, дыша холодом – даже, кажется, Новым годом повеяло, ёлкой, пирогами и мандаринами детства.

– Ну, всё, – сказал Матадор. – Все в сборе. Все, кому некуда и незачем идти…

– Я вижу спящего незнакомца, одетого не по сезону, – сказал Белый.

– А, это к нам шахид приблудился, – сказал Киндер. – Бакалавр из Алжира…

– Из Марселя, – поправил месье Арчибальд. – Неужели и сегодня вы кого-то спасали?

– Из казармы сбежал молодой солдат, – сказал Белый. – Хотел застрелиться… Едва не замёрз…

– А вы его обратно в казарму, на расправу, – сказал Печкин. – Представляю…

– Я попросил господина Топтыгина провести беседу с другими военнослужащими, – сказал Белый. – Рассказать им об аморальности неуставных отношений…

Раздался такой громовой хохот, что вздрогнул даже спящий шахид, а месье Арчибальд задёргался у себя за стойкой.

– Перебаял я с имя, – сказал Топтыгин. – Схожая братья, а не войско. Сперва на горло пошли, базлают лихоматом. А мне даром. Напечатлел имя синявиц под очи, чтоб заглумок не давали… Теперь далеко думать станут! Вольно диким туловам поползят тиранить…

И выставил свой медный чайник.

– Нет, – сказал бармен и хохотнул по инерции. – Это уж ты точно местных травок насушил…

– Верь чести – то максимов корень! Я не мармазон какой…

С лестницы сошёл Майор – рожа красная.

– Хороший пар, – сказал он. – А веника нету.

– Здешними вениками париться нет резона, – сказал Матадор. – Себе дороже.

– Белый, – подала голос Синильга. – Пойдём наверх, у меня есть веник. Настоящий, берёзовый, с Материка…

Белый смутился.

– Иди-иди, – сказал Матадор. – Все свои.

Торжествующая Синильга взяла Белого под руку и повела к лестнице.

– Если у кого возникла остроумная шутка юмора насчёт веника, – сказал Матадор, – обращайтесь к Топтыгину. Он вам живо напечатлит синявиц…

– Да я молчу, – обиделся Киндер.

Печкин завистливо вздохнул, но враз вылетела у него всякая Синильга из головы – Мыло, покончив с борщом, разложил на столе перед собой пояс шахида и увлечённо в нём ковырялся…

– Прекрати сейчас же! Колчак, куда ты смотришь? – Матадор тоже вскочил из-за стола, а Киндер вообще оказался за креслом, в котором спал шахид – видимо, думал, что за спиной хозяина взрывного устройства будет безопаснее.

Мыло, не поднимая головы, сказал:

– У дану мить прилада беспечна. Ох и погано ж зроблено! Пидведёть вона хлопця… Кия бы в гирло тому майстру, хто ей смайстрував…

Матадор не без опаски сел.

– Ты бы хоть предупредил… Колчак, почему снова закон нарушаешь?

– Так Мыло же свой, – оправдался Колчак. – А у меня ему тесно…

– Господа сталкеры, – сказал Печкин. – Всё-таки сегодня Сочельник, хоть и католический. Семейный праздник…

Батюшка, всё ещё глядяший в «окно», сказал:

– Неправильный праздник. Игралище Антихристово. А вон и он сам…