Мудрец. Сталкер. Разведчик

Потом он поставил бутылку на стол и замер. Лицо отставного стало преображаться таким удивительным образом, что многие подумали – мутант припёрся!

Но нет, наоборот – физиономия пришельца стала приобретать вполне человеческие черты – загорелись глаза, унылый нос принял более задорное положение, на губах показалась улыбка.

– Хорошо, – сказал он. – Мне у вас понравилось.

И все облегчённо вздохнули – человек! Всего только одна бутылка и понадобилась для преображения!

– Господин майор, – сказал Матадор. – Для чего вы напялили на себя этот зелёный гондон? Право, я шокирован.

– А как бы я иначе. За Периметр прошёл, – сказал Каргин. – Миротворцы. Они увидели. Химзащиту и обмочились. Решили, что Зона их. Травит газом. И попрятались. Я прошёл. Теперь можно снять. Где у вас. Свободное место.

Колчак прикинул и показал на столик Батюшки:

– Вон туда садись. Поп у нас тоже отставной.

Майор всё той же твёрдой походкой проследовал на указанное место и даже спросил у Батюшки:

– Не занято?

Батюшка с сожалением оторвался от текста и сказал:

– Коньяк ты пьёшь. А в бога веруешь?

– Верую в Иисуса Христа. В четырёх евангелистов. И в двенадцать апостолов! Теперь нам можно. И даже нужно. Было распоряжение.

– Тогда садись.

Майор сначала развязал ленты на резиновых чулках, стащил их, потом выпростался из комбинезона. Трико на майоре было мокрёшенько и разило потом. Но сегодня ото всех им разило, так что ничего.

Потом у столика с Батюшкой стал собираться народ, желающий глубже познать майорскую сущность.

– Кого же ты ловишь, майор? – сказал сталкер Паганель. – Уж не меня ли?

Каргин пробуровил Паганеля взглядом.

– Знакомая рожа, – сказал он. – Нет. Не тебя, Кулачков. Тебя пусть ловит. Капитан Буревой. Ты за ним. Числишься. Двенадцать угонов. А я в отставке.

– Тогда кого? – настаивал разоблачённый Паганель.

– Я уже. Доложил что. На вашу территорию ушёл. Киллер. Он должен исполнить. Кого-то из ваших.

– А тебе-то какое до него дело? – сказал Матадор. – Мы с такими сами разбираемся.

– Ничего служебного. Чисто личное, – сказал майор. – Дайте ещё коньяку. Давно не употреблял. Хороший коньяк. Утром пойду. За ним. В Зону.

Кобра принесла коньяк и бутерброд с копчёным кабаньим салом. На этот раз майор Каргин причащаться из горла не стал, а поднял стакан и сказал:

– Не хочу. Пить один. Девушка. Обслужите всех. Вот моя кредитка.

Сталкеры сегодня были при деньгах, но волю майора одобрили, только Паганель пробурчал:

– В доверие втирается мусорок…

– А хоть бы и в доверие, – сказал Огонёк. – Вот у тебя с Мастдаем даже на похмел души не допросишься.

Постепенно сталкеры подобрели, обступили стол, чокались с пришельцем, поднимали положенные тосты.

Наконец Матадор сказал:

– Майор, ты, как я понял, впервые в Зоне?

– Так точно, – сказал Картин.

– А киллер твой – тоже впервые?

– Так точно, – сказал Картин.

– Ну так и не ходи никуда, – сказал Матадор. – Скоро будет Выброс и снайпера этого поджарит. Да и не было бы Выброса, всё равно он не жилец. Наверное, нет уже твоего снайпера. Кто-нибудь его съел.

– Он опытный, – сказал майор. – Спецназ. Школа выживания.

Сталкеры захохотали.

– Не понял, – сказал Каргин.

– Это Зона, – сказал Матадор, и все остальные повторили чуть ли не хором:

– Это Зо-она!

– Хрюли ли ему Зона, – сказал майор. – Если он боится, только меня.

Сталкеры на этот раз не рассмеялись, а только вежливенько похихикали.

– Я его дважды. Ловил. Приказывали отпустить. С понтом он внедрённый. А теперь не прикажут. Некому. Исполнил он. Своё начальство.

– А сам-то ты как думаешь выжить? – сказал Матадор. – Наймёшь проводника?

– Никак нет, – сказал майор. – Только он и я. Дело чести.

– Тогда ты точно покойник, – сказал Мастдай. – Давай я пойду тебя прикрывать!

– Не могу. Подставлять посторонних, – сказал Каргин. – Нужно упредить.

– Чем он тебе так насолил? – сказал Матадор. – Ну, киллер. Ну, снайпер. Киллеры только по шишкам стреляют, которые профессионалы. Шлёпнет он генерала – людям праздник… Зачем ему простой сталкер?

– Профессионал, – сказал майор. – Но с приветом. Он в перерывах. Между заказами стреляет. В посторонних людей. Чтобы не терять форму. Особенно любит. Кто утром бегает трусцой. Просто так. Спорт. Хобби.

– Я слышал о таком, – сказал Печкин. – В Москве. Он убил художника Левенталя, крепкий был старик, ещё в бульдозерной выставке участвовал…

– Он в детей стрелял, – сказал майор. – Он двух моих лейтенантов положил. При задержании. Тоже почти дети. Ему не надо жить…

– Чудак, да он уже давно не живёт! Только сам дурную голову сложишь! – сказал Паганель. – Жалко, хоть ты и мусорок.

Майор Каргин не оскорбился и наполнил стакан.

– Товарищи сталкеры, – сказал он. – Выпьем. За то, чтобы завтра. Его поганая башка. Вот тут лежала!

И хлопнул по столу ладонью так, что Батюшка, который вовсе не прислушивался к разговорам, от неожиданности закрыл лицо своей книгой.

Это был роман «Жюстина» маркиза де Сада.

Глава десятая