Мстительные духи

— Ты можешь… — он умолк. Гуан ходил с Харуто почти пятнадцать лет. Он видел достаточно ёкаев, чтобы знать, что с ними можно было сделать, а что — нет. — Я не имею права просить, но ты можешь помочь ему перейти?

Харуто сжал плечо друга.

— Не нужно даже просить, — сказал он. Было много способов разобраться с ёкаем, одни более мирные, чем другие, одни добрее других. — Как его звали?

Гуан всхлипнул.

— Тян Мен, — его голос оборвался.

Харуто вытащил из-за спины огненный посох, четыре фута металла с кругом размером с его кулак на конце, там был оранжевый огонек, который горел без топлива. Без слов он шагнул вперед в развалины Хэйвы и пошел среди обломков к сыну Гуана.

— Проклятье! — обгоревшая балка треснула под ногой Харуто, и он отшатнулся к обломкам, покрытым снегом. Что-то вонзилось в его ногу, вспыхнула агония. Он прокатился, ощущая боль, покрытый сажей, оказался у ног ёкая, на которого охотился.

Хассяку смотрел на него злобными черными глазами. Он пошевелил когтями, слюна текла с его клыков. Хассяку родился из горя, от того, как член семьи или ученик умер на его глазах перед тем, как он умер.

— Не лучшее мое появление, — Харуто поднялся на ноги и стряхнул с кимоно пепел и снег. Обгоревшая заноза торчала из его левого бедра, хотя назвать это занозой было как назвать коня пони. Он сжал кусок ладонью и вырвал ее с брызгами крови, от боли его чуть не стошнило. Хуже, он выронил огненный посох.

Хассяку не дал оправиться. Он закричал и прыгнул на Харуто, ладони с когтями тянулись к нему. Харуто бросился в сторону, врезался в груду балок и пепла, поднял облако сажи и снега. Он вскочил на ноги, увидел, как хассяку прыгнул на него снова. Он уклонился от когтя, но следующий удар порвал его накидку и кимоно, плоть под ними. Шики запищала и заползла глубже под его кимоно.

Харуто отшатнулся, держась за грудь, ощущая, как кровь текла из раны, пропитывая порванное кимоно. Он потянулся к катане, но замер, только задел рукоять ладонью. Он не мог просто убить этого ёкая. Нужно было его упокоить. Освободить. Он опустился на колени и стал рыться среди обгоревших обломков в поисках огненного посоха, но увидел его среди мусора за хассяку. Ёкай вдохнул, издал оглушительный вопль и бросился на Харуто.

Ёкай был быстрым и ловким, а Харуто уже шатался от боли. Он бросился на духа, и они столкнулись, рухнули на пепел на земле. Харуто ощутил, как когти впились в его бок. Он откатился и вскочил на ноги, пошатнулся и вытащил огненный посох из развалин.

— Хорошо, — прорычал он сквозь зубы, повернулся снов к хассяку. — Теперь мы сделаем это правильно, — чтобы поймать ёкая, нужно было выстроить посохи в идеальном порядке и форме. Пять посохов на концах звезды, и каждый должен был пустить кровь перед тем, как устанавливать его.

Хассяку закричал и напал на него. Когти сверкнули в свете луны. Харуто развернул посох, отбил когти, повернулся и вонзил наконечник посоха в лицо ёкая так сильно, что потекла кровь, он отшатнулся.

— Вот так, — Харуто вонзил посох в землю. — Огонь, — огонек на конце посоха вспыхнул, окутал посох.

Он вытащил из-за плеча посох земли. На конце посоха парил камешек в круге. Он шагнул в сторону, крутя посох, глядя на хассяку. Тот оправился и повернулся к нему.

— Тебе больно, знаю, — сказал Харуто.

Хассяку поднял руку с горстью пепла, метнул ее в Харуто. Харуто уклонился и взмахнул посохом, когда ёкай потянулся к нему. Он ударил набалдашником по раненой груди духа, по лицу, снова пустив темную маслянистую кровь. Он вонзил посох в землю.

— Земля, — почва поднялась вокруг посоха, заточила его в камне и земле.

Харуто взял металлический посох, в круге парил кусочек железной руды. Хассяку бросился, сжал посох, который держал Харуто. Они боролись за него, шагая среди обломков. Ёкай завопил в лицо Харуто, в ушах Харуто хлопнуло, голова ощущалась так, словно внутри крутился кунай, но он все еще сжимал посох, отчаянно боролся. Екай дернулся к нему, чудовищные зубы щелкнули перед его лицом. Харуто с большим рывком отскочил, хассяку с ним. Его спина ударилась об землю, осколки дерева впились в его плоть, но он ударил ёкая ногами, сбросил его с себя, и он рухнул на расстоянии ладони. Харуто вскочил на ноги, повернулся и ударил посохом по лицу ёкая еще раз. Он возил третий посох в землю.

— Металл, — почерневшие гвозди, брошенные ножи и кусочки металла прилетели к посоху и прилипли к нему.

Посох воды был с шариком воды в круге. Харуто отпрянул от хассяку, пока тот метался, поднимаясь на ноги.

— Я не буду больше мягким с тобой, — прорычал он ёкаю, сел на корточки, готовый напасть. Проблема с такими ёкаями была в том, что они не уставали, и раны на теле не останавливали их. Убийство тела только отправит их на поиски нового недавно умершего тела. Его нужно было упокоить.

Хассяку снова напал, и в этот раз Харуто шагнул к нему, нанес удары посохом, каждый раз отталкивая духа, брызги крови падали на снег. Он вонзил посох в землю.

— Вода, — сфера воды на конце посоха стала больше, капли потекли по металлическому посоху и замерзли на снегу на земле.