Мстительные духи

За зданиями у края плато горел костер, с ним горело тело Шина. Он был садистом, еще и гадким. Он постоянно скалился на Ворону из-за ее следов из сажи. Но он был семьей. Мастер сделал их всех семьей. Ворона горевала, потеряв его, подумывала отомстить. Оммедзи и его товарищи еще не оправились, они не знали, что она была там. Было бы просто убрать их по одному. Но девушка была не одной из них, она была онрё. И оммедзи был особенным, хотя она не понимала, как. Ворона ждала и наблюдала.

Слепой ворон пронзительно закаркал сверху. Ворона улыбнулась бы, будь у нее лицо. Мастер звал ее. Она отцепилась от стены и упала на землю, понеслась среди заброшенных зданий, чтобы найти место, где ее не услышат. Все выжившие шинтеи собрались в крепости. Здания на плато были пустыми. Она нашла подходящий дом, юркнула внутрь, закрыла за собой дверь и убедилась, что окна были заперты. Она опустилась перед камином и наполнила его своим дымом.

Лицо Мастера появилось в дыму над камином. Он был уродливым и в морщинах, загнутый нос занимал почти все место, и его глаза пронзали, внутри них бушевали бури. Хоть он был из темных линий ее дыма с сажей, он явно хмурился, глядя на нее.

— Мастер, — Ворона склонила капюшон, подражая поклону.

— Секирю свободен? — спросил Мастер. Он не любил просто болтать. Он шел к цели.

— Да. Но Шин мертв.

— Что? — рявкнул Мастер.

Смех Сифэнь донесся из камина. Ее лицо появилось в дыму рядом с лицом Мастера.

— Поделом, — проурчала она. Дым Вороны не мог повторить клыки Сифэнь, движущиеся за ее губами. Ее рот крутился, как вихрь.

— Тихо, — сказал Мастер. Сифэнь с ее улыбкой пропала. — Как он умер?

— Оммедзи, которого Сифэнь встретила в Миназури, пошел за нами в Небесную Лощину. Он бессмертен, Мастер.

После слов воцарилась тишина.

— С ним наша новая сестра, — продолжила Ворона. — Думаю, она — унгайкьо. Она идет за ним. Она билась против Шина.

— И выжила, — отметил Мастер, его древний голос хрипел.

Снова появилось лицо Сифэнь.

— Зен освободил Мессимера. Драконы возвращаются, — она захихикала, поднесла ладонь ко рту.

— И сколько городов Зен сжег, чтобы освободить Мессимера? — спросила Ворона.

Сифэнь рассмеялась.

— Только один. Он явно стал мягче.

Ворона скривилась бы, если бы могла. Зен никогда не сдерживался, он обожал огонь, разрушение и боль, которые он причинял.

— Не стоило отправлять его одного, Мастер. Зен слишком много разрушает. Он…

— Предсказуемый, — сказал Мастер. — А Шин не был таким. Ему нужен был проводник, но Зен никогда не сходил с назначенного мной пути.

— Но он сожжет все на пути.

— Да. И с этим бессмертным оммедзи нужно разобраться. Он не должен пока что поймать нас. У нас есть новая информация о местоположении Орочи. Последняя темница может вскоре быть нашей, но мы не можем позволить оммедзи гнаться за нами. Особенно, такому сильному, который смог убить Шина.

— Но он бессмертный, Мастер. Я видела, как Шин наносил ему раны, которые убили бы другого. Как нам его остановить?

— Есть способы убрать бессмертных, — сказал Мастер. Его морщинистое лицо растянула улыбка. — Веди его в столицу. Мы устроим ему прием.

— Как?

— Покажи себя ему, — сказал Мастер. — Он погонится за тобой.

Ворона опустила капюшон.

— А что насчет нашей новой сестры?

— Она тоже прилет к нам, — сказал Мастер. — Я хочу встретиться с этой нашей маленькой сестрой. Может, она не будет так рьяно следовать за нашими врагами, если узнает правду.

Глава 23

Через пять дней после того, как Шин выпустил дракона в мир, Харуто покинул Небесную Лощину во второй раз в жизни. Оба раза он уходил в худшем состоянии, чем был, когда пришёл. Гуан, Янмей и Кира шли за ним, как он и ожидал. Порой он гадал, какого бога так оскорбил, что люди так сильно к нему липли. Он попытался отогнать их, но Гуан остановил это. Мужчина был как сыпь, от которой Харуто уже перестал пытаться избавиться, а потом Гуан был рядом, цитировал плохую поэзию и тратил его деньги.

Выжившие шинтеи Небесной Лощины дали им припасы и попросили посетить город Гушон на востоке. Люди Гушона хотели бы знать, что случилось, они отправят помощь. Солнце поднялось над горизонтом, Харуто пошел вниз по горе по главной тропе. Ветер дул легче на этой стороне горы, но снег падал сильнее. Он сыпался большими ленивыми снежинками, быстро покрывал все. Харуто хорошо помнил дорогу. Он делал это сотни раз, часто нес мешок с камнями для тренировки выносливости.

Гуан был в хорошем настроении, несмотря на снег. Он смеялся и шутил, ругался разными овощами, когда спотыкался и получал снегом в лицо. Он не бился против Шина, но Харуто не винил его. Харуто знал, какие клятвы дал Гуан, и по каким причинам. Харуто не давил на друга, не требовал нарушить клятвы. Кроме четвертой, насчет которой он радостно шутил над старым поэтом.