Мстительные духи

— Хватит! — Харуто услышал усталость в своем голосе. Ему нужно было поспать, но он знал, что не мог. Сон плохо ему давался с тех пор, как он заключил сделку с Оморецу давным-давно. Теперь он нес бремя Тяна, и отдых давался еще сложнее. Он взял Шики со снега и усадил на свое плечо. Она зарычала, грозно помахала рукой ёкаю. Акатеко отошла к своему дереву, провела ладонью по складке кимоно, намекая на утехи. — Ты не можешь тут оставаться, акатеко. Прости, Снег.

Ёкай застонала и снова улыбнулась ему.

— Почему? — она надулась. — Мне тут нравится. Холод мне идет. Краски идеально мне подходят. И глупые мужчины, которые заходят сюда, вкусные. Кто знал, что в таких холодных условиях такая пылающая ци? — она глубоко вдохнула и выдохнула шумно, с наслаждением.

— Потому что все жители Тиото мертвы, — сказал Харуто.

Она пожала плечами, кимоно легко съехало с плеча.

— Это была не я, — она улыбнулась и медленно поправила кимоно.

— Народу Миназури будет все равно, Снег. Они не поверят. Как только они узнают, что люди тут мертвы, они обвинят тебя. Это не просто соблазнение старика на пару часов от его жены. Они обвинят тебя, наймут оммедзи, чтобы убить тебя.

— Ты хочешь боя, мастер оммедзи? — спросила акатеко. Она отошла от дерева и заняла боевую позу, глаза мерцали желанием. Ее ногти снова стали когтями, и снег у ее ног зашевелился, его задевала ее ци.

— Нет! — рявкнул Харуто. — Я не пытаюсь с тобой биться. Я пытаюсь тебя спасти.

Шики пискнула. Акатеко встала со смятением на лице. Все попытки соблазнения пропали, и она моргнула, уголок рта приподнялся.

— Почему? Ты — оммедзи. Ты вредишь моему виду.

Харуто пожал плечами.

— Потому что ты никому не вредишь. Не прямо. Ты берешь немного ци, оставляешь их уставшими на день-два. Но они получают пару часов покоя. Ты даешь им то, чего им не хватает. Они, наверное, даже не понимают, что нуждаются в этом, но ты даешь им это. Я делал это достаточно долго, чтобы знать, что не все ёкаи злые, как и не все люди хорошие. Если останешься тут, они наймут кого-то убить тебя. Это буду не я, но кто-то придет. Не все оммедзи разборчивые, как я.

— Пускай, — хрипло сказала Снег. — Я притяну их к своей груди и осушу.

— Придет другой. И еще, — Харуто покачал головой. — Потерянное возвращается в мир, Снег. Духи, давно забытые техники. Оммедзи этого не потерпят. Они будут тебя изгонять снова и снова.

Она широко улыбнулась, зубы стали клыками.

— Ты не знаешь, насколько ты прав, — она прислонилась к дереву, вытянула руки, чтобы поиграть с листьями, выгнула спину. Харуто старался не смотреть на ее грудь, и она показала взглядом, что знала об этом. — Ладно. Я уйду.

— Спасибо, Снег, — Харуто поклонился. — Я не хочу видеть, как такой великий дух, как ты, пропадет из мира.

— Я великая? — она прикусила губу. — Я уйду утром, — она отошла от дерева, прошла к границам своих владений, Харуто мог теперь ее коснуться. Она раскрыла руки для него. — Хочешь, я спою для тебя, мастер оммедзи? Хочешь, я помогу тебе отдохнуть?

Харуто кивнул, его плечи опустились. Он пересек черту.

Глава 10

Они снова были в пути, шли вниз по горной тропе к Миназури, Кира была в восторге. Она бегала по снегу вприпрыжку, используя простую технику, которой ее научил Пятый Мудрец, порой убирая технику и падая в сугроб. Она была в восторге от шанса снова посмотреть на мир с Янмей.

Она любила Хэйву. Учителя были интересным, хотя на уроках Кире всегда было сложно. Нужно было сидеть и учиться, а она была в этом плоха. Ее часто ругали за то, что она смотрела в пространство и не слушала, потому что увидела на полу ползущего жука. Это было намного интереснее, чем то, когда и какой король занял трон.

Но были другие ученики. Многие игнорировали ее, что было лучше, чем когда ее замечали. Некоторые обзывали ее, бросались в нее вещами, жестоко издевались и пронзали ее резким смехом. Ей всегда было сложно жить в Хэйве. Другие ученики были людьми, и она… нет. Она была сильнее них, другая. Они часто шутили, и она не понимала этого. Когда она была младше, она пыталась играть с другими учениками, но что-то нашло на нее и… были раны. Никто не умер, но она ранил людей, а это было плохо. Янмей очень… не злилась. Даже не расстроилась. Но она была какой-то. Кира не могла это понять. Люди были странными и сложными.

И десять лет в академии после восьмидесяти лет в плену зеркала были ужасно скучными. Хотя она не помнила время в зеркале. Только размытую тьму и музыку, кошмары о монстрах и боли. Но все это теперь закончилось. Она была свободна и смотрела на мир с Янмей.

— Ты выглядишь утомленно, — сказала Кира Харуто, он пробивался сквозь снег. Он сошел с тропы и был по колено в снегу, его взгляд был далеким и стеклянным. Маленький дух сидел на его плече, махал ей черной пушистой ручкой. Кира помахала в ответ. Дух был таким милым, что она захотела обнять его. А почему нет? Кира протянула руку к духу.

— Эй! — рявкнул Харуто, пошатнулся в снегу и решительно отошел от нее. Дух на его плече свистнул ему на ухо. — Что ты знаешь? — сказал оммедзи духу.

— Кира, — твердо сказала Янмей.