Мстительные духи

— Я создал твой якорь, Ворона, — Тошинака кашлял от ее дыма. — Я могу его уничтожить. Я могу уничтожать тебя! — он сунул ладонь с когтями в сердце дыма и оторвал капюшон от плаща Вороны. Ворона отпрянула, раскрытая. Харуто видел ее черты в дыму, но ее лицо искажал оскал, который он никогда в жизни не видел у нее. Тошинака улыбался, его морщинистая кожа делала его древним, крючковатый нос был таким большим, что не выглядел как человеческий. Он бросил капюшон Вороны. Ветер подхватил белую ткань и унес его.

Ворона снова завопила, развернулась над воющим ветром, спикировала к Тошинаке. Тэнгу раскрыл крылья над своей головой, и Ворона врезалась в его перья, дым проливался вокруг них, как вода, льющаяся на камень. Ветер поднялся вокруг Тошинаки, окутал его, тянул за дым Вороны, рвал его. Она тянулась к нему, но ее дым уносило. Тошинака схватился за белую ткань и порвал ее.

Ворона взвыла и отпрянула от Тошинаки. Он держал белую ткань лишь миг, а потом отдал ее своему ветру.

— Я порву твой якорь на кусочки. Ты будешь такой, как до того, как я тебя спас, лишь дымом и бесформенным гневом.

Ворона отступала, упала и рухнула на облако дыма. Она смотрела свои ноги, подняла к лицу ладони из дыма. Она потянула за дыру в плаще, и Харуто увидел через нее колено.

— Мне уже не нужна твоя темница из ткани, Мас… — Ворона сделала паузу. — Убийца! Я помню, кто я и кем была. И я помню свое лицо!

Тошинака вздохнул и опустил плечи. Когда он поднял голову, он посмотрел на Харуто.

— Почему нужно все портить? — взревел он. Тошинака хлопнул черными крыльями и полетел к Харуто. Ворона устремилась к нему, но ее дым попался в его бурю, закружился и бросил ее за ним в одно из еще висящих знамен. Тошинака игнорировал ее, приближался к Харуто.

Харуто поднял зеркальный кинжал, готовый остановить меч Тошинаки, но тэнгу не ударил его. Он схватил Харуто за шею ладонью с когтями, прижал его к основанию рельефа на стене за ним. Харуто захрипел, но стоял, и Тошинака пронзил зубчатым мечом грудь Харуто и рельеф за ним.

Агония взорвалась в груди Харуто. Он посмотрел на черный клинок, торчащий из его груди, с него капала его кровь. Он кашлянул кровью на ветер Тошинаки. Тэнгу улыбнулся ему.

— Я снова победил, Ночная Песнь.

* * *

Кира беспомощно смотрела, Тошинака прижимал Харуто к стене, пригвоздив его черным мечом. Она взглянула на Ворону, но онрё лежала посреди упавшего знамени, дым развевался вокруг нее. Шики пронзительно и громко свистела, и Кира помнила, что маленький дух ждала у катаны Харуто.

— Он не может умереть, — закричала она духу. — Он бессмертный.

— Да? — Тошинака отвернулся от Харуто, оставив его прибитым к сияющему рельефу. Кира опустилась на корточки и отвела ладонь, чтобы метнуть кинжал в тэнгу, но Тошинака закричал. — СТОЙ! Ночная Песнь не обязан умирать тут, — сказал тэнгу. — Но если вы сделаете еще хоть шаг, я убью его сейчас.

Кира взглянула на Ворону, но онрё все еще лежала на знамени, дым окружал ее. Кира не знала, что происходило, но Харуто был в беде, и ей нужно было как-то его спасти.

— Ты не знаешь, сколько времени это заняло, Ночная Песнь, — сказал Тошинака. — Поиск способа лишить кого-то бессмертия, — он повернулся и протянул руки к рельефу, руны на нем пульсировали и сияли. Пыль сыпалась с него на пол. Кира увидела тусклый металл под поверхностью. — Кохранцы поразительны в создании такого.

Харуто опустил выросшую ладонь на меч, прибивший его к рельефу. Он вяло потянул за меч. Он не сдвигался. Харуто закашлялся, его подбородок стал красным.

— Кровавый Двигатель?

— Да, — сказал Тошинака, отходя от сияющего рельефа. — Когда Вековой Клинок победил драконов, его товарищ-кохранец, Тикающие Часы, создал Кровавый Двигатель, чтобы удерживать каждого из них, самые сильные темницы в мире. Для всех, кроме Орочи, они построили механизм, чтобы крови смертного хватало, чтобы удерживать замок на месте, но для короля драконов нужна была темница прочнее, — Тошинака рассмеялся и указал на старые кости возле одной из статуй драконов. — Чтобы запечатать эту темницу, они использовали кровь бессмертного, бога Морского народа. Механизм лишил его бессмертия и запер Орочи тут. Только кровь другого бессмертного может открыть ее и освободить Орочи, — он рассмеялся. — Я этой чудесной победой лишу тебя бессмертия и освобожу Орочи.

Харуто боролся с мечом, прижимающим его к рельефу, но он не мог освободиться. Его кровь капала на рельеф, впитывалась в металл. Где-то за стенами пещеры Кира слышала движение, металл гремел, скрипел. Дверь темницы Орочи открывалась.

— Хватит, — закашлялся Харуто. — Орочи погубит мир.

Тошинака снова улыбнулся.

— Да. Он погубит твой мир, Ночная Песнь. Людей. Орочи и другие драконы уничтожат жалкое равновесие между небесами и землей, пробьют путь для духов вернуть их место в мире смертных. Потерянное возвращается. Я — лишь вестник. А ты, Ночная Песнь, просто ключ, — Харуто ударил слабо кинжалом Киры, но тэнгу отпрянул, хохоча.

Шики свистнула.