Мстительные духи (ЛП)

Тихий шум донёсся из глубин шахты, но Кира прислушалась и определила его. Кто-то плакал. Рыдал, запертый во тьме.

Они поспешили глубже в шахту. Тяжелый затхлый запах висел в воздухе, смешивался с едкой вонью, становился сильнее, пока они заходили глубже. Кира закрыла рот и нос рукавом. Если Харуто запах не нравился, он не подал виду. А Шики свистела жалобы, хотя у маленького духа даже не было носа.

Рыдания стали громче, дрожали на стенах вокруг них, пока не стали вдруг почти оглушающими, один голос, два, двадцать силились в какофонии страданий. Кусочки воспоминаний ударили по Кире: люди кричали в ужасе, просили отпустить, люди смотрели в ее зеркало, видели, как их лица гнили, монстры поднимались, чтобы порвать их на кусочки. Лица людей, которых она мучила, как ёкай, были в стенах вокруг нее, кричали снова и снова. Те крики когда-то были музыкой для ее ушей. Они были ее песней. Она пела ее, когда… когда…

Стекло треснуло, холод поднялся в груди, покалывал шею.

— Кира! — Харуто сжал ее плечо и встряхнул. Она разбилась, кусочки зеркала упали вокруг нее. Она согнулась, обняла колени, хотя не помнила, как до этого дошла. Вой утих. Лица в камне были тенями… ясное дело. Она медленно встала.

— Мне тут не нравится, — сказала она, ощущая дрожь в голосе.

Харуто кивнул.

— И не должно. То, с чем мы столкнулись, пытается нас напугать, — он огляделся. Тихий крик доносился откуда-то, слова были приглушены, словно звучали под толстым одеялом.

— Ты не напуган, — сказала Кира, шагая за ним. Она не хотела, чтобы он уходил далеко вперед, чтобы призраки ее прошлого не вышли снова.

Он пожал плечами.

— Двести лет опыта научили меня, что многие ёкаи используют страх, потому что у них есть только это. Подумай о своем времени в зеркале, — она не хотела вспоминать это. Мутные картинки напоминали сны, даже этого было слишком много. — Ты пыталась напугать людей до смерти, но не могла выйти из зеркала. Ты была заперта. И я бессмертен. Я больше переживаю за то, что будет с тобой, чем за себя.

— А если ёкай обрушит шахту и заточит нас под землей? Ты будешь жить вечность во тьме, в одиночку, без света и шанса выйти.

Харуто остановился.

— Когда ты так говоришь…

Всхлип донесся в затхлом воздухе шахты, отразился от каменных стен, стал громче, слишком громкий для ее воображения. Но звук был настоящим, доносился слева, туннель снова разделялся надвое. Но веревка вела направо. Они оставили веревку и пошли к неизвестному. Вой становился громче, слова между всхлипами стали четче. Мужчина что-то снова и снова повторял.

Кира пыталась закрыть уши, но вой был слишком громким и печальным. Они уже слышали слова мужчины:

— Помогите. Уберите это. Помогите! — Кира ощутила слезы в своих глазах, вытерла их рукавом.

Они шли дальше. Харуто зашагал быстрее, Кира ускорилась. Всхлипы стали громче, разносились эхом.

Свет Шики озарил поворот туннеля.

— За углом, — сказал Харуто. — Не отставай.

Кира сократила брешь между ними, снова ухватилась за руку Харуто. Он не стал ее стряхивать. Они завернули за угол, свет Шики озарил мужчину, сидящего у каменной стены. Он был кожа да кости, его одежда была в дырах и пыли. Его рот был в мелких нарывах; волосы спутались. Он сидел в углу, где туннель резко поворачивал. Нога была вытянута перед ним, лодыжка была изогнута под неестественным углом. Другая была подтянута к его груди, он обнимал ее обеими руками, ногти впились в штанину и кровавую кожу. Он опустил ладонь на лоб, закрываясь от света Шики, жалобно заскулил.

— Бедняга, — сказал Харуто. — Застрял тут, когда другие убежали. Его мучил ёкай, который поселился тут, — он вздохнул. — Нужно хотя бы увести его отсюда.

Кира заметила кости на земле неподалеку. Кусочки гниющей плоти еще были на некоторых.

— Как долго шахта была закрыта?

Харуто пожал плечами, он опустился на колени рядом с мужчиной.

— Пару недель.

— Что он ел, чтобы выжить? — спросила она.

Харуто посмотрел на нее, потом на кости. Он печально покачал головой. Мужчина снова стал всхлипывать.

— Нам нечем перевязать твою ногу, так что придется хромать отсюда с нами, — сказал Харуто мужчине, протягивая к нему руку.

— Уберите это с меня, — мужчина тяжело дышал. — Уберите, — он посмотрел на них огромными от страха глазами. — Оно и на тебе.

Кира развернулась, попыталась увидеть, что цеплялось к ней. Но там ничего не было. На ней ничего не было. И на Харуто. На них ничего не было.

Харуто буркнул:

— У меня на спине есть след ладони?

Кира посмотрела.

— Маленький. Как след маленькой ладони мелом.

— Теперь я знаю, с чем мы имеем дело.

— Убери его, убери, убери, — взвыл мужчина.

— Это не настоящее, — сказал Харуто. — Это бурубуру. Они цепляются за людей и пытаются их напугать, вызывая их прошлое.

Кира оглянулась через одно плечо, потом другое. На ней ничего не висело.

— И на мне?

Харуто медленно кивнул.

— На всех нас. Наверное, отметил нас, когда мы вошли в игру.