Мстительница

Давно уже у Ричарда не было никакой связи с кузеном. Насколько он знал, тот работал на Ротшильда и неплохо справлялся со своими обязанностями. Неожиданно ему пришло в голову, что для его работы Моррис подходит куда лучше, чем он сам. Ему бы нравилась эта рутина, которая так раздражает Ричарда. Он остановил машину, не обращая внимания на вопли и гудки со всех сторон. Раздражает, выводит из себя... О чем он, черт побери? Всю жизнь стремился к этому, а теперь что?

Ричард со злостью нажал на газ. Черт знает что! Сейчас бы мартини и заводную блондинку, и он снова ожил бы.

Домой ему не хотелось. Зачем?.. Линды нет. И он почти бессознательно повернул к банку, при виде которого кровь не взыграла у него в жилах. Ричард вспомнил, какой он испытал восторг, когда осознал, что получил наконец вожделенную власть. Помогли деньги Джессики... Те два миллиона, которые он получил от нее за молчание и свободу, уже давно удвоились, и он мог бы отдать ей долг.

Долг? Ричард опять остановил машину и уставился во тьму. Что за бес в него вселился? Наверное, Геррис прав, и Пеппер Майденес действительно ведьма...

Если так, пусть лучше займется Майлсом Френчем. Не хотел бы он стать врагом этого человека! Он не Геррис... Холодные глаза Майлса пронзают тебя насквозь. От него ничего не скроешь.

Ричард медленно тронул машину с места... Может быть, Линда дома. Дай Бог, чтобы она сегодня помолчала о своем продюсере. Свободные отношения — совсем неплохо, однако иногда почему-то появляется желание добром помянуть старые обычаи. Прежде мужчина знал, где место женщины... Она вела дом и рожала детей, стряпала и стирала...

Ричард засмеялся. Господи, да он куда больше еврей, чем всегда думал! Дети... Кому они нужны? Стоит только посмотреть, во что из-за них превратился Алекс Барнетт. И вообще...

Линда еще была в студии, где уже погасили огни, и рядом с ней стоял мужчина.

— Не сказала ему? — спросил он.

Она покачала головой.

— Не могу...

— Но так ведь не может продолжаться. Чего ты боишься?

Словно защищаясь, она прижала руку к животу.

— Думаешь, он заставит тебя сделать аборт?

Линда стала вспоминать, сколько лет они знакомы. Целую вечность. Тогда они только начинали и были по уши в долгах... На него всегда можно было положиться. И теперь, когда Линда обнаружила, что беременна, ей оказалось легко прислониться к его плечу, выплакать на нем свои печали... Он был голубым и гордился этим... А еще умел ее рассмешить...

Уже несколько недель Линда собиралась с силами, чтобы сказать мужу, но все не находила подходящего момента. Когда они с Ричардом решили пожениться, то не хотели никакой обузы. О детях даже разговора не было... И вот она беременна... Одна нелепая случайность, и на тебе...

Казалось, что стоит принять решение? Она никогда не думала о детях и со снисходительным высокомерием относилась к излишней сентиментальности... А теперь ее раздирают противоречивые чувства. Линде не хотелось порывать с Ричардом и не хотелось лишаться ребенка... Пора принять решение... Если, конечно, — предательская мысль не впервые заползла ей в голову, — она сама не хочет дождаться, когда будет слишком поздно.

Искушение было велико, но Линда ему не поддалась. Так низко она не падет! Если решит оставить ребенка, то не станет скрывать от Ричарда. Она расскажет, и пусть он решает сам... Линда замерла, пораженная своим открытием. Так и есть. Что бы там ни было, она не хочет прерывать беременность.

Определив наконец свое отношение к происходящему, Линда почувствовала, как ее заливает волна радости, в которой тонет страх потерять любимого мужчину.

Больше она не будет молчать и мучиться неизвестностью. Решение придется принять ему.

Майлс сам приехал за Элизабет в женский приют и видел, как она дрожит от напряжения, садясь к нему в машину.

В приемной они были вовремя, однако пришлось ждать около получаса, пока уйдет посетитель.

Если бы Элизабет встала и убежала, Майлс не удивился бы, так она напрягалась каждый раз, когда открывалась дверь. Видно, ей мерещился входящий в приемную муж.

Премьер-министр принял их вполне доброжелательно, улыбнулся, но предупредил, что у него мало времени, после чего Майлс взял дело в свои руки и коротко пересказал то, что ему поведала Элизабет. Реакция премьер-министра была в точности такой, как он ожидал. Старик очень расстроился и в не меньшей степени разгневался, но, самое главное, он ни на мгновение не усомнился в правдивости Элизабет.

— Боюсь, то, что я сейчас узнал, лишь подтверждает мои подозрения насчет вашего мужа, — сказал он, обращаясь к ней. — К сожалению, среди моих коллег есть такие, которые не согласны со мной. Думаю, будет лучше всего, если мы инициируем расследование. Я сообщу, что ко мне поступила заслуживающая доверия информация, но умолчу об источнике.