Мстительница

— Да... И называл это «наказанием», потому что обвинял ее в его смерти. Симон говорил, она прокляла его... В общем, нес чепуху... Нам пришлось исполнить его приказание... У нас не было выбора. Или мы шли с ним до конца, или он предъявлял, кому следует, наши фотографии. Нас бы выгнали. Естественно, мы представления не имели, что у него на уме.

Майлс наморщил лоб.

— Человек приказывает вам похитить девушку и привезти к нему домой, а вы даже не спрашиваете зачем?

Ричард вновь побагровел.

— Послушай... Ведь ты был его соседом. И отлично знаешь, что я имел в виду. У него были другие вкусы... Он и Уилдинг...

— Так что же, как вы полагали, он собирался с ней сделать?

— Не знаю. Мы слишком испугались, чтобы думать о ком-нибудь, кроме самих себя.

В комнате наступила тишина, словно мужчины погрузились в воспоминания о прошедших годах, как вдруг раздался растерянный голос Алекса Барнетта:

— Послушайте... Мне надо кое-что сказать. Моя жена... Моя жена была на днях у Пеппер. Ей пришло в голову, что у нас с Пеппер роман. Она не совсем хорошо себя чувствует. — Он покраснел. — Когда-то давно Джулия сделала аборт и после этого не может иметь детей... Ей очень хочется ребенка... Ну, она явилась к Пеппер просить, чтобы та не забирала меня... Я не понимаю эту женщину. Пеппер пошла с ней за покупками, а потом отправила ее домой и наказала все рассказать мне. Она могла бы довести Джулию до полного безумия, а вместо этого постаралась успокоить. Даже... — Алекс покраснел, однако продолжал говорить. — Она даже внушила ей надежду. Мы хотели усыновить ребенка, но это трудно... А теперь Джулия говорит, будто у Бога есть для нас особое дитя.

Майлс сразу заметил, с каким трудом Алекс выталкивает из себя слова. Но Ричард смотрел на Алекса с недоверием.

— Это все уловки... Она хочет завоевать расположение твоей жены, чтобы потом травмировать ее еще сильнее...

— Джулии нужно какое-нибудь дело, чтобы отвлечься от своего несчастья. Что только я ей ни предлагал, все напрасно. Она ни о чем даже слышать не хотела. А теперь Джулия говорит о работе с неполноценными детьми. Недалеко от нас открылся новый приют... «Дом Рейнджера»...

Майлс нахмурился. «Дом Рейнджера» был когда-то домом полковника Уайтгейта, но он понятия не имел, что Барнетты живут поблизости, и теперь решил поговорить с семейной парой, которая вела там дела. Если их удовлетворит ее физическое и душевное состояние, пусть работает с детишками хотя бы по несколько часов в день.

Тем временем Майлс открывал для себя все новые черты личности Пеппер. Осознавая, как Алексу необходимо выговориться, он внимательно слушал, пока тот рассказывал об аборте Джулии и о своем собственном ужасном состоянии, когда понял, что ничем не может ей помочь.

— Не понимаю, — признался Алекс. — Эта женщина объявила себя моим врагом и в то же время помогает моей жене. Что ты с ней сделаешь, когда увезешь ее?

Майлс холодно поглядел на него и произнес ледяным тоном:

— Надеюсь, ты не путаешь меня с Симоном Геррисом. Я лишь хочу убрать Пеппер с глаз долой, чтобы она, забеспокоившись о судьбе своей компании, перестала нас шантажировать.

На самом деле это было не все. Майлс не сомневался в том, что Симон очень опасен и, если ему представится возможность, не задумываясь, убьет Пеппер. Человек, который однажды пошел на убийство, может пойти на него вновь.

У Майлса затуманились глаза. Он не рассказал Хауэллу и Барнетту о своих открытиях и не собирался этого делать. Ни к чему им знать. Не так-то легко оказалось выяснить правду насчет самоубийства сестры Тима Уилдинга, нелегко, но можно.

Мать Деборы Уилдинг поведала ему о проклятии, постигшем ее семью. Она смеялась, говоря об этом, но, если у тебя один за другим умирают двое детей, еще и не в такое поверишь. Почему в богатых могущественных семьях происходит так много трагедий? Может быть, богатство внушает зависть? Или могущество идет рука об руку со злом?

— Мне пора. Не хочу надолго оставлять Джулию одну.

Алекс встал.

Ричард тоже поднялся. Его жена в своей студии... Он помрачнел. В последнее время она слишком часто заговаривает о новом продюсере. Ему пришло в голову, что он одолел уже почти половину жизненного пути, а все еще не нашел ни покоя, ни радости, о которых когда-то мечтал. Завладев банком, Ричард не стал счастливым, даже наоборот, до этого он куда больше наслаждался жизнью. Он усмехнулся, вспомнив о своих наиболее рискованных сделках. Теперь ему приходилось лишь наблюдать за сделками чужими.

Все еще хмурясь, он сел в машину. Что с ним? Кажется, все есть, что душе угодно, чего желал в юности... Мудрый человек должен знать предел своих желаний... Что же ему еще надо? Расширить банк? А зачем? Ричард был недоволен собой. Не слишком ли он долго занимается самокопанием? Наверное, причина в письме от Морриса.