Мщение или любовь

— З-здравствуйте, — произнесла она заикаясь. Она чувствовала себя как какая-нибудь шестнадцатилетняя девчонка в присутствии любимой поп-звезды. Господи, ну зачем она согласилась взяться за эту работу? Неужто она, Роми, действительно настолько глупа, что думает, будто теперь у нее выработался иммунитет к нему? После всего, что между ними было? Как же ей поступить? Притвориться, что не узнает его? Она искала хоть малейшего знака, что он узнал ее, но не видела у него в глазах ничего, кроме рассеянной вежливости. Значит, он либо действительно не узнает ее, либо притворяется, что не узнает. Что ж, мистер, в эту игру можно играть и вдвоем!

— Роми Солзбери, — констатировал он своим глубоким голосом, от которого она, как и прежде, покрылась гусиной кожей. Его серые, стального оттенка глаза прошлись по ней откровенно оценивающе. Роми подождала, но он больше ничего не сказал, и она старательно сохраняла нейтральное выражение лица, решив не показывать, как сильно ей хочется узнать, почему он пригласил ее сюда. То, что он нанял именно ее, могло быть, конечно, и простым совпадением. Ведь она действительно один из лучших устроителей приемов. Так зачем доискиваться каких-то скрытых причин, которых может вовсе и не быть? Наверное, хорошо, что он не узнал ее. Пять лет ведь срок немалый. Однако в глубине души она знала, что совсем не по случайности оказалась здесь в этот уик-энд. Такие мужчины, как Доминик Дэшвуд, никогда не допустят, чтобы непредсказуемые факторы вроде случайностей и совпадений управляли их жизнью.

— Верно, — подтвердила Роми с улыбкой и решила следовать его примеру: держаться вежливо, но отстраненно. Очень отстраненно. — Значит, пользуясь методом простого исключения, можно сделать вывод, что вы, должно быть… — она запнулась, стараясь отогнать от себя мысль о том, что он умопомрачительно красив, и как только она могла забыть об этом! — «Остен Холдингз», не так ли? — бодрым тоном закончила она, упомянув фирму, через которую он сделал заказ, чтобы сохранить инкогнито. Она протянула ему руку, ужасно радуясь в душе, что по крайней мере это ему не удалось! — Так как же мне вас называть? Остен? — спросила она медовым голосом. — Или Холдингз?

Доминик едва сдержал невольную улыбку, пытаясь понять, было ли ее холодное безразличие притворным или же настоящим. Гордость Доминика и его «я» восставали против немыслимого — того, что она его не помнит! Но он колебался какую-то долю секунды, а потом взял протянутую руку женщины в свою.

— Называйте меня Доминик, — сказал он негромко. — Или Дэшвуд, если вам так больше нравится.

Его серые глаза сверкнули в предвкушении ее реакции, и это укрепило решимость Роми сохранять бесстрастное выражение на лице.

— Прекрасно, Доминик, — согласилась она ни к чему не обязывающим тоном. — С какой стати я стала бы называть вас Дэшвудом?

Он улыбнулся, но теперь Роми уловила холодную искру гнева в глубинах его серых глаз. Неужели он разозлился на то, что она якобы не узнала его?

— Ну, потому что женщинам ныне, кажется, доставляет удовольствие называть мужчин по фамилии, — пояснил он, и в его глубоком голосе ей послышалась какая-то жесткость. — Возможно, это напоминает им школьные годы или просто дает ощущение власти над противоположным полом, — заключил Доминик с невысказанным вопросом в глазах.

Роми не могла собраться с мыслями в достаточной степени, чтобы отвечать на какие-либо вопросы, невысказанные или высказанные. Потому что его рукопожатие стало почти шокирующе интимным, словно первая мимолетная ласка. Когда он сжал ее пальцы, Роми инстинктивно открыла рот и резко втянула в себя воздух — она вспомнила, как уверенно эти руки исследовали когда-то каждый сантиметр ее тела… Роми стоило огромных усилий удержаться на ногах.

— Вам нехорошо? — Он сощурился и обхватил ее за талию, успев заметить, как потемнели ее глаза и сразу затвердели соски. В следующую секунду Доминик почувствовал, как от короткого, торжествующего всплеска сексуальной силы внизу живота у него разлилось тепло. Его голос звучал озабоченно, но от Роми не ускользнул оценивающий блеск этих серо-стальных глаз.

— Нет. Просто очень жарко. — Разозлившись, она оттолкнула его.

— Да, конечно, — вежливо проговорил Доминик. — Вам жарко, и вы нервничаете. Такого жаркого июля, как этот, никогда еще не отмечалось. Тогда почему бы нам не войти в дом? Я приготовлю для вас какой-нибудь прохладительный напиток, и мы поговорим о нашем деле.