Мрак

– Но кто-то же покупает, – сказал Мрак. Он указал на вершину, где торчали голые ветки. На одной качался огрызок яблока, будто кто-то жрал его прямо на месте. – Только самые спелые!

Платон оглянулся, в глазах мелькнула непонятная Мраку злость. Мрак жадно рассматривал яблоню. Платон наконец повернулся к Мраку, смерил его придирчивым взглядом:

– Спелые, говоришь?

– Созрелые, – подтвердил Мрак. – Как девки по осени.

Он ожидал, что мужик его попрет, но тот неожиданно отступил на шаг:

– Заходи, лохматый.

Мрак переступил во двор озадаченный, сбитый с толку. Мужик закрыл калитку на засов. От будки бросился, звеня цепью и злобно рыча, огромный пес. Мрак повернулся к нему, и пес внезапно присел, пропахав лапами землю, жалобно заскулил и, поджав хвост, бросился в будку.

– Что это с ним? – спросил мужик озадаченно.

– Добрый пес, – похвалил Мрак. – Мухи не обидит. Так какая цена, говоришь, за твои яблоки? Мы, как говорится, за ценой не постоим.

Мужик снова смерил его взглядом. Мрак высился огромный, широкий в плечах, угрюмый, дикий в своей волчовке. Из-за плеча выглядывала рукоять гигантской секиры, на поясе висели два ножа.

– Ты не похож на человека, – ответил мужик, – который заплатит хотя бы за хвостик от яблока.

– Почему?

– Да просто не похож.

– Обижаешь, хозяин.

– Но ты мог бы… заработать, – добавил мужик.

– Хвостик? Или от хвоста уши?

– Даже целое, – сказал мужик великодушно.

– Червивое? – спросил Мрак подозрительно.

– Черви такие яблоки не грызут.

– Это по мне, – согласился Мрак. – Даром мне когда и давали, то разве что догоняли и еще давали. А так либо в долг, либо спину горбатил. Что надо сделать?

Мужик повел дланью в сторону яблони:

– Пока растил, ни одна собака не помогала. Гавкала же каждая. Мешали и смеялись все. А сейчас пасти позахлопывали, но пришла другая напасть. Или прилетела.

– Не прискакала?

– Следы б остались. А так вот уже третий день каждое утро недосчитываюсь двух-трех яблок.

Мрак покачал головой:

– Что за вор, коли так мало крадет?

– А больше и не поспевает вначале. За сегодня налились соком уже с десяток. Если так пойдет и дальше, то за неделю обнесут всю яблоню. И яблок жаль, я ж к ним лет двадцать шел, а хуже то, что соседи вовсе засмеют.

Мрак сказал сочувствующе:

– Кто ничего не делает, тот и не ошибается. Зато ничего и не добивается. А ты сто раз мордой о стену хряснешься, а на сто первый ее проломишь… я о стене, не о морде. А за стеной – сундуки с сокровищами!

Мужик почесал в затылке:

– Да-а… ежели только голову не расшибить раньше. Так возьмешься посторожить? Ночью?

– А ты сам почему не рискнешь?

– Да подрастерял я отвагу, – признался мужик. – Когда в молодости ходил в поход, удаль через край хлестала. А потом сил поменело, осторожности прибавилось. Да и кости с каждым годом срастаются хуже. К тому же дело с кражей нечисто. Не иначе как бесы прилетают! А я с бесами как-то драться не умею.

В доме Мрак сел за стол, мужик сам достал ухватом из печи горшок. По комнате пошел ароматный дух гречневой каши с мясом. Похоже, мужик стал бобылем, но с хозяйством худо-бедно справлялся.

– Квас будешь, – спросил мужик, не поворачиваясь, – или медовуху?

– И пиво, – согласился Мрак благодушно. – Я человек не гордый.

– А что ест твоя животная?

– В дороге разве перебирают?

– И то верно. Признаюсь, если бы не твоя жаба, я бы тебя дальше порога не пустил бы.

– А что, она тебе родственница?

– Да нет, ты вроде бы как родственник… Ну, я с яблоней, ты с жабой. Оба малость сдвинутые, из-за угла ударенные.

Когда за окном начало смеркаться, Мрак отодвинул ковшик, грузно поднялся. В животе булькало, в голове была обманчивая легкость.

Дверь скрипнула, он ступил на крыльцо. На потемневшем небе мертво светила луна, показались две первые звездочки, самые яркие. На западе краснела широкая полоса, завтра день должен быть ясный.

– Доброй ночи, – пожелал он хозяину. – А здесь в самом деле страшновато…

– Я ж говорил, – донесся с печи плаксивый голос. – Отказываешься?

– Да нет, – ответил Мрак стойко, – я видывал комаров и покрупнее. К тому же моя Хрюндя им тут такое побоище устроит!

Глава 39

Под яблоней для верности укрылся шкурой, но волна блаженного тепла прошла по всему телу, голова сама упала на грудь. Очнулся от толчка: Хрюнде надоело жрать комаров сидя, теперь скакала, топталась, попадала холодными лапами то в уши, то вовсе в ноздри. На околице брехали собаки, мукнула спросонья корова. Протяжно завыл одинокий волк, тоскливо и безнадежно. Мрак едва сдержался, чтобы не завыть в ответ.

В полночь что-то мелькнуло в небе, на миг закрыло луну. Сквозь просветы среди веток разглядеть почти ничего толком не удавалось. Только и углядел, как пролетела голая девка на метле верхом, волосы распущены, спина гордо выпрямлена. Отводит душу, бедолага, в ночном полете. Днем покорно прислуживает мужу, а то и оплеухи терпит, глазки опускает, а сейчас это не она летит, ее душа несется навстречу ветру.

Ветки чуть шелестнули, Мрак насторожился, начал приподниматься. Но зашелестели и в соседнем саду, и он понял, что пролетел заблудившийся, явно загулявший ночной ветерок.