Можно тебя навсегда

     Ночью, в тот же день, когда они, наконец, переступили черту в отношениях, и вряд ли речь шла только о близости – Богдан чувствовал всем сердцем, что произошедшее больше, чем секс, – он сделал Жене предложение. Без цветов, воздушных шариков, кольца, всего, что полагается событию. Просто спросил, где она хочет выйти за него замуж. Здесь, в Хакасии, или в Москве, или где-то ещё. Мало ли, какие мечты могут копошиться в хорошенькой головке, спрятанные за пудровыми веснушками и непослушными рыжими прядями.

     – Я хочу за тебя замуж? – Крош резко села и уставилась на Богдана, будто он превратился в хренового Лунтика.

     – Нет? – мягко выражаясь, удивился он.

     – Не знаю, я не думала… – Женька нахмурилась, прикусила нижнюю губу.

     – Не думала? Ну, подумай, – он встал, вышел на кухню, сделал сладкий чай, заодно проверил, как Тёмыч. Тот не изменял себе, спал, раскинув ручки в стороны, поигрывая пустышкой.

     – Надумала? – поинтересовался, усаживаясь обратно на кровать.

     – Ты офигенный, когда голый, – огорошила Женька, плотоядно разглядывая его.

     – Зубы не заговаривай, – Богдан приподнял бровь, скинул одеяло с Женьки и с удовольствием вернул взгляд. – Подумала?

     – Не могу, – Женька смотрела расширенными, будто в ужасе, глазами.

      – «Не могу» что?

     – Не могу замуж.

     – О-па! А что тебя останавливает?

     – Мы почти не знакомы.

     – Крош, – он оглядел обнажённую с головы до ног, наблюдая, как под его взглядом проступают мурашки на светлой, молочной коже. – Мы знаем друг друга больше года. Я люблю тебя, ты любишь меня, у нас сын. Какие проблемы?

     – Тёмка не твой сын…

     – Жень, думаешь, я головой поехал? Я отлично знаю, что Тёмыч не от меня. Более того, я видел его отца, до сих пор жалею, что не проломил ему череп, – он скрипнул зубами. – И мне ни фига это не нравится, – на самом деле Богдан выразился экспрессивнее, чего обычно не позволял в общении с женщиной, тем более с Крош. – Не нравится, и я намерен это исправить так быстро, насколько возможно. Женившись на его матери и усыновив его. Усманов Артём Богданович, звучит?

     – О, боже…

     – Жень? – он в недоумении смотрел на плачущую Крош. – Жень, вот только слёз не нужно!

     – Я даже не думала… – громко всхлипнула Женя.

     Пришлось разговор отложить на неопределённое время, хотя Богдана такое положение вещей откровенно не устраивало. Тёмыч растёт, ещё немного, и он начнёт не только ходить, разговаривать, общаться с миром на равных, но будет называть своё имя. Назовите это ревностью, наглостью, глупостью, но Богдану стало важно, чтобы Артём рос с понимаем, что он – Усманов. Он не мог стать биологическим отцом малому, чудес не бывает, но по всем законам – человеческим, юридическим, – желал.

     К тому же, кому, как не Усманову знать, что словами классика «человек не просто смертен, а внезапно смертен», и он – не исключение из правил. Защитить Крош с Тёмычем было важно. Не то, чтобы Богдан бесконечно думал об этом, но мысль о юридическом статусе Жени в его жизни постоянно сидела в голове, как заноза в заднице. Однако, давить на Крош не хотел. Наверное, действительно, слишком много перемен для девчонки, не выезжавшей никогда в жизни дальше Московской области. Кто бы мог подумать, что Крош, его Крош, окажется такой нерешительной.

     Или, наоборот, готовой сражаться со всем миром, но не смеющей принять помощь. Будто не имела на это права.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 61

     Позже, как и ожидал Богдан, Женя поделилась сомнениями, терзающими ей душу. Хакасия – живописный край, как и посёлок, в котором обосновался Усманов. Женя была в восторге от просторов, коневодческого хозяйства, нашла общий язык с Абсентом и, что удивительно, с норовистым Валетом – рысаком белой масти. Ежедневно отправлялась на конную прогулку в сопровождении Богдана и с Темычем в слинге. Одну её он опасался отпускать, так что очень скоро троица на двух красавцах стала привычной частью местности. Понравилась ей и рыбалка, куда затащил Богдан Крош. От ухи, сваренной Петром тут же, на берегу, она едва пальцы не проглотила, не прекращая причитать, что и подумать не могла, что блюдо из простой рыбёшки может быть настолько вкусным. Не лосось же, не осетрина, а скажите на милость, какая вкуснятина. Ей всё нравилось, всё приводило в восторг, особенно ставший спокойным Тёмка – малой теперь спал всю ночь, игнорируя побудку для подкрепления.

     И всё же отсутствие благ, к которым привык любой человек, живший в мегаполисе, пугало Женю. Ближайшая больница находилась в десятках километров, а хорошая больница и того дальше. Не думать об уровне оказания медицинской помощи, имея на руках ребёнка, невозможно.