Можно любить и лысых

После поездки на ферму «Ред Окс» он требовал возвратиться на родину. Он затосковал по своему дому и Берте. Ему снова захотелось увидеть своего друга Пино, наших девчушек-секретарш из «Пари-Детектив», которые никогда не отказывают никому из нас, едва у кого-то появляется охота отведать «сладенького».

А малыши усердно прочесывают остров. Они роются в песке, раздвигают заросли цветов, просматривают дно бассейна.

— Почему вы думаете, что штучка, которую вы ищете, все еще здесь? — спрашивает Монмине, отвлекаясь от юношеских воспоминаний.

— Инстинкт.

Он глядит на меня непонимающим взглядом, наморщив лоб.

— Вы это серьезно?

— Как нельзя более.

— Так вы приехали сюда, потому что вам подсказал это инстинкт?

— Да. Вас это удивляет?

— По правде говоря, да! И что же, все расходы тоже оплатит инстинкт? Вдруг мальчишки не найдут того, что вы ищите?

— Тогда я найду это сам.

— Вы так уверены в себе?

— Да.

Как раз в этот миг я слышу вопль, который звучит аккомпанементом моему «да». Один из мальчишек зовет меня в рощу кокосовых пальм.

— Месье, эй, месье! Идите сюда! Посмотрите! Разве это — кокосовый орех, там наверху?

Я бегу.

Малыш указывает мне на странную коричневую гроздь на самой вершине пальмы. Там висят две пары башмаков.

Так все и было…

— У меня здесь застряла рыбная кость, — утверждает Пино, указывая на свою длинную шею, похожую на раздавленную вытянувшуюся улитку.

— Ты что, проглотил ее? — спрашивает Берю.

— Вот именно, что нет.

И Пино начинает объяснять.

— Моя супруга, мадам Пино, придерживается некоторых традиций и, в частности — пятницы. Она в этот день постится.

— Она еще постится, пастушка? Не успела еще окультуриться?

Сезар начинает скрипеть зубами.

— Ты, Александр Бенуа, — грубиян! — кричит он блеющим от негодования голосом. — Никогда я не позволял себе даже намека по отношению к твоей супруге, хотя именно о ней можно сказать, что тут все возможно, и любые сплетни могут оказаться чистой правдой.

Наш Берю сразу мрачнеет.

— Если у тебя есть что-то серьезное за пазухой, то выкладывай начистоту, без всяких намеков. Я не реагирую на твои шпильки.

— Успокойтесь, парни, мы работаем! — резко обрываю их, не отрывая глаз от бумаг, что разложены на моем столе.

Запах зверинца, смешанный с химией, предупреждает меня о появлении Матье. Я замечаю, что с установлением хорошей погоды он большее время проводит со своими животными. Надо отметить, что находятся девицы, которым нравится этот животный запах. Он возбуждает их чувственность, а если к нему добавляется запах сыра «рокфор», то они прямо млеют.

— Все на месте, патрон, — заявляет мой сотрудник, хороший парень, но в полиции не ужился.

Еще раз тщательно просматриваю бумаги, как студент перед экзаменом, все их содержимое я зарегистрировал в клеточках своего мозга, разложил по полочкам, хотя и не в том порядке, в котором следовало бы. Сейчас я собираюсь последовать примеру Агаты Кристи в розовые годы с Эркюлем Пуаро. Все рассмотрено с точки зрения чистого разума, и Старик, связанный с нами аудиовизуальной системой, не смог бы сейчас нам возразить. С тех пор, как установлена такая система связи, Старик все более и более становится абстрактным понятием, и боюсь, что в скором времени, стану обращаться к нему только во время молитвы.

— Все ли?

— Все.

— Как они себя чувствуют?

— По большей части — смущены.

— Ну, выход королевы! — объявляю я.

Я не крещусь, так как не принадлежу к крестопоклонникам, но согласился бы, чтобы меня ущипнули, как просит это тореадор перед выходом.

За мной следуют все мои помощники. Все трое. Берю, выпятив живот, открывает шествие, будто пробивая дорогу в толпе. Пино держится от него справа, Матье — слева. В руках Матье держит документы, которые он подготовил с особым знанием дела, с ловкостью и блеском.

Да, собрались все, такие непохожие друг на друга. Они чинно восседают в гостиной, выдержанной в оранжевых тонах: Бебер Поташ, страховой агент в черном костюме и сиреневом галстуке, словно глашатай траура, Людо, тощий и незаметный в костюме из черно-серой фланели, Элеонора, перекрасившая волосы в минорные тона, в скромном коричневом костюме «тайер» и с зеленым платочком на шее. В ушах у нее потрясающие серьги в виде миниатюрных попугайчиков на качельках. Позже подходит и Роберт Песон, очень неловкий и подавленный роскошью нашего салона.

Согласно нашему плану, сверкающие свежестью секретарши — Клодетта и Мариза — обносят всех скотчем, что несколько разряжает обстановку. Считаю, что нервное напряжение не нужно, лучше сразу же создать непринужденную обстановку.

Я всем пожимаю руку, как видный деятель, пришедший последним — этого требует моя роль на данном совете. У меня внимательный взгляд, немного резковатые, скупые жесты, я задаю любезные вопросы, на которые, обычно, не принято отвечать, например: «Счастлив вас видеть. Надеюсь, вы легко нашли наше агентство?» и т. п.