Можно ли обижать девочек?

Из зелёной папки появилась виденная Надеждой в этой же комнате, но несколько месяцев ранее, пожелтевшая бумага с замеченными вблизи небольшими подпалинами на ней. Лист сначала был безжалостно скомкан, а потом аккуратно разглажен чьими-то заботливыми руками. Мельком взглянув, Антонина бережно протянула его собеседнице:

– На то, что он ламинирован, не обращай внимания. Это сделано относительно недавно по распоряжению моей матери.

Взяв в руки потрёпанный временем тетрадный листок в клеточку, Надежда с нескрываемым любопытством прочитала написанное простым карандашом стихотворение:

Как хотел бы не уснуть я

Ночью той, под мраком лет!

Так и хочется проснуться,

Чтоб исчез мой пьяный бред.

Ты прости за боль утраты –

Потеряла ты покой.

Не ищи в том виноватых,

Я хотел бы быть с тобой.

Пусть вокруг довольно женщин,

Вижу их я здесь везде –

Сильных, умных и красивых.

Но грущу я о тебе!

– Стишок так себе – художественной ценности явно не имеет. – вынесла она вердикт, сильно разочаровавшись в содержимом так давно интересовавшего её документа. – А что это за прямые линии? Похоже на линии сгиба. И почему листок опалён?

– Ты права, художественной ценности, там действительно нет. – согласилась с подругой Ярая. – И со вторым ты тоже угадала. Мои эксперты, недолго мучились с этой загадкой, сразу предположив, что это что-то из оригами38. По таким же линиям из подобного листка бумаги, они смогли сложить самолётик, который очень даже неплохо летал. По поводу подпалин на листе ничего сказать не могу. В таком состоянии он был вклеен в дневник Анны. А вот ценность этого документа – историческая.

38. В переводе с японского – «сложенная бумага» – искусство складывания фигурок из бумаги.

В руках у государыни появились две новые бумаги, в одной из которых Надежда с удивлением узнала объяснительную, полученную её людьми от Счастливчика:

– Вот акт положительной графологической экспертизы рукописи стихотворения и тот образец, с которым производили сравнение.

А её подруга между тем продолжала:

– И этот листок, и листы дневника Анны Бахметьевой изготовлены одинаковым способом, соответствующим полиграфическим технологиям конца двадцатого века. Возраст дневника, подтверждённый экспертизой давности, составляет сто плюс-минус пять лет. А вот листок со стихотворением, будучи в два раза старше, был аккуратно подклеен к обложке дневника.

– Точность почерковедческой экспертизы какая?

– Правильные вопросы задаёшь. Сразу видно профессионала! – похвалила государыня своего министра. – Учитывая возраст и состояние бумаги, плохое качество карандашной записи и способ получения объяснительной, вероятность ошибки в своих результатах эксперты оценили величиной от десяти до тридцати процентов.

– То есть с вероятностью от семидесяти до девяноста процентов почерки Счастливчика и автора стихотворения совпадают! – уточнила Надежда.

– С математикой у тебя тоже всё хорошо! – съязвила Антонина, на что подруга не обратила никакого внимания.

– С учётом всего сказанного у тебя остаётся только один выход – генетическая экспертиза. – предложила Надежда.

– Не поверишь, но я боюсь её делать. – призналась государыня, складывая в папку все выложенные из неё документы.

– Почему?

– Представь себе, что её результаты окажутся положительными. Что мне тогда делать? Убийцей кровного родича, тем более такого, я быть не хочу и не буду. Остаётся или упрятать Счастливчика далеко и надолго, или признать его своей роднёй.

– Первый вариант без громкого шума уже невозможен, так как он обзавёлся семьёй и несколькими родственницами. – принялась анализировать министр внутренних дел. – А сколько посторонних людей в курсе существования Счастливчика! Зачищать всех моих следопыток, Пензенских полицейских, медиков и ювеналов, гимназию, все базы данных, в которые он успел попасть? Этого ни я, ни ты, как я надеюсь, не хотим и тоже делать не будем.

– Признавать тринадцатилетнего парня своим несколько раз прадедом – меня тут же уберут, признав полностью невменяемой. И никакие акты экспертиз мне в этом не помогут. – приняла эстафету кивнувшая Антонина. – Объявить его потерянным в молодости, а теперь вновь обретенным сыном? Так я беременела один раз, а до беременности и после неё всегда была на виду. Как вписать его в установившуюся государственную систему? Как к нему отнесутся в стране? Вдобавок образуется ворох проблем во взаимоотношениях парня с моей дочерью и вообще с престолонаследием. И какой имидж будет у государыни, легко теряющей своих детей? А какая охота начнётся за его генами? И это только малая часть вопросов, которые первыми приходят в голову.

– Самым оптимальным вариантом в твоей ситуации будет ничего не делать, обеспечив парня охраной. – сделала закономерный вывод министр МВД.