Можно ли обижать девочек?

Встретила нас на этот раз не директриса, а вооружённая охранница, вышедшая из небольшого домика у закрытых въездных ворот. И вместо вежливого пожелания доброго утра мило, сквозь стиснутые зубы, поинтересовалась целью нашего прибытия на охраняемую ею территорию в столь непозволительно раннее время. Одна её рука лежала на открытой пистолетной кобуре, а вторая безуспешно пыталась согнать остатки сна со слегка помятого не иначе, как служебным рвением, лица.

Выяснив после проверки наших с мамой Машей документов, то есть ПИКомов, и сверки их с каким-то своим списком, что она имеет счастье лицезреть нового ученика и сопровождающее его лицо, женщина недовольно, но, как мне показалось, с некоторым облегчением бросила в сторону кого-то, кого мы с мамой Машей пока не видели:

– Наконец-то, последний!

После чего убрала руку с пистолета и милостиво разрешила пройти, полностью распахнув перед утренними гостями входную калитку и уступая нам дорогу. Такси, на котором мы добирались от железнодорожной станции до моего будущего места обучения, пришлось оставить у так и не открывшихся перед ним ворот.

А я, услышав произнесённые не выспавшейся женщиной слова, а главное их интонацию, заходить почему-то сильно расхотел. Куда это меня привела судьба, что тут так «ласково и радостно» встречают? Нет, я, конечно, понимаю, что гость в пять часов утра – это не гость, хоть и долгожданный, а нечто невоспитанное и малоприятное, но что делать, если так сложились звёзды? Даже шаг назад непроизвольно сделал, пятясь к приветливо раскрытой дверце жёлтого автомобиля с чёрными шашечками по бортам. Но осуществить тактическое отступление мне не позволила мама Маша, уже доставшая из этого пепелаца мой чемодан и ободряюще подталкивающая меня в спину.

Тяжело вздохнув и подчиняясь грубой непреодолимой силе, я сделал первый шаг в своё светлое, надеюсь, будущее.

Протиснувшись в калитку мимо проплывших мимо моих глаз выдающихся далеко вперёд достоинств слегка посторонившейся охранницы, я по-детски показал ей язык, забрал свой колёсный чемодан у мамы Маши и не спеша покатил его по широкой асфальтированной дороге вглубь раскинувшегося вокруг парка. Благо подробный план его территории, висевший на заборе, ограждающем это великолепие от любых посторонних личностей я, пока осуществлялась наша с мамой проверка, изучить успел. Мария Степановна, привыкнув за проведенное вместе время к моим не совсем современным ухваткам, уже не возражала против этого и налегке, придерживая рукой висящую на плече сумочку, сопровождала меня, двигаясь на один шаг позади.

– Здрасьте! – поздоровался я культурно, как учили меня папа, мама и лучшая в мире советская школа, со второй, невидимой мне до того, как я пересёк черту ворот, караульной.

Что она буркнула мне в ответ, я не разобрал, да и не очень хотелось. Но, как воспитанный молодой человек, предположил, что и мне пожелали крепкого здоровья, не смотря на явно противоположное выражение второго заспанного женского лица под чёрной форменной кепкой с белыми буквами ГСО.

«Раз школа – государственная, и у неё есть вооружённая охрана, то, скорее всего, эти буквы означают государственную службы охраны.» – вполне логично подумал я. – «Только, что-то не видел я никакой охраны в простой Пензенской школе. Что же это за гимназия такая, что её нужно сторожить? И от кого? Или охрана нужна для того, чтобы не выпускать гимназистов за пределы школьной территории? Получается, я по доброй воле направляюсь в школу строгого режима?» Я даже шаг слегка замедлил, начиная нервно посматривать по сторонам и ища глазами колючую проволоку поверх гимназического забора. Коей, конечно же, к большому своему облегчению не нашёл.

В этот момент первая, оставшаяся без пожелания здоровья, стражница с громким металлическим лязгом захлопнула за нами заборную калитку, заставив меня испуганно вздрогнуть. Вот мстительная какая – приглушенный ехидный смешок за спиной мне точно не померещился! Ну, ничего, какие мои годы? Я обязательно отомстю! И мстя моя будет страшна!

Обернувшись, я бросил обеспокоенный взгляд на маму Машу, которая, как ни в чём не бывало, с ободряющей улыбкой вышагивала вслед за мной.

Лицо немолодой женщины, ожидавшей нас возле какого-то небольшого белого двухэтажного здания, уже не имело следов неожиданно прерванного сна, а выглядело достаточно свежо и несло на себе следы умело наложенного макияжа. Даже выражение глаз ни о чём другом не говорило, кроме как о том, что дама несказанно рада видеть нас именно в половине шестого часа раннего осеннего утра второго рабочего дня её трудовой недели. Видимо охрана у ворот подсуетилась и таки предупредила встречающую нас представительницу школы о скором появлении нового её подопечного. Или действительно одетая в строгое до колен, серое, подпоясанное платье сударыня мало спит, рано встаёт и со всей ответственностью относится к возложенным на неё профессиональным обязанностям.