Может быть

Когда собака вдруг бросилась в кусты и призывно залаяла, Иван, честно говоря, не обратил на это особого внимания, посочувствовав несчастному зверьку, которого угораздило уснуть как раз в том месте, где будут гулять они с Марксом. Зверька было жаль, ибо не он один хотел поспать в это прекрасное утро. Иван свистнул Марксу, но тот продолжал лаять и на настойчивые предложения хозяина вылезти из кустов и продолжить пробежку с хозяином не реагировал. Пришлось хозяину, наплевав на гордость (субординация, етит ее!), стиснув зубы и молясь о том, чтобы какая-нибудь особо настырная ветка не проткнула его насквозь или не порвала куртку, согнувшись в три погибели, полезть в кусты, проклиная и Маркса, которому не бежится по ровной дорожке, и зайцев, которые ложатся спать, где попало. Зайца, впрочем, не было. «Смылся, зараза» – подумал Иван, которому еще предстояло выбраться обратно на дорогу. Небольшой овражек, наваленные на дне сосновые ветки. Под ними – несколько камней. Пучки растущей травы. Нахально выглядывающий из-под шляпки гриб. Собака, громко лая на всю округу, зубами пыталась растащить ветки.

– Маркс, – пытался усовестить Иван собаку. – Ну чего ты орешь? Тебе захотелось поиграть с палочкой? Ну давай я ее вытащу, вылезем обратно на дорогу и поиграем там. Неужели обязательно нужно было тащить хозяина через эти чертовы кусты, чтобы показать мне какую-то дурацкую палку, которых в лесу, кстати сказать, полно.

Собака, бешено лая, продолжала зубами оттаскивать ветки.

– Конечно, – продолжал Иван. – хозяина мы не слушаем. Мы же самые умные. Вот сейчас разозлюсь и больше вообще не буду ходить с тобой гулять.

Спаниель Маркс, прислушавшись, на минуту замолчал. Внимательно посмотрел на хозяина, потом отвернулся и опять залился звонким лаем, прыгая возле странной груды камней.

– Странно это все как-то, – задумчиво протянул Иван. Почесал затылок, да и отправился разбираться, что же там такое заинтересовала Маркса.

Добрые полчаса они, на пару с собакой растаскивали ветки, разгребали камни и выламывали отчего-то не хотевшие выниматься из земли доски. На самом деле механизм открывался достаточно просто, теми, кто о нем знал. Иван, который не только не разбирался в механизмах тайников, но даже не догадывался о том, что его ждет под старыми, на вид полуразвалившимися, но на деле оказавшимися такими крепкими досками. Проглядывал картон, но не будет же собака так разрываться из-за старой картонной коробки? Да и просто пустую коробку вряд ли бы стали так прятать. Азарт кладоискателя, живущий в любом мальчишке и, не смотря ни на что, не умирающий ни в одном мужчине, заставлял Ивана голыми руками разгребать землю, отбрасывать колючие высохшие сосновые лапы.

Маркс не умолкал.

– Наверное, выбросили котят, – ворчал Иван, которому нужно было хотя бы перед самим собой оправдать собственную глупость. Добавил уже про себя, – ироды.

И хотя котята, по большому счету, Ивану были совершенно не нужны – у них дома, кроме Маркса, жил еще огромный черный кот по кличке Студент, который получил свою кличку от того, что постоянно хотел есть. Несмотря на свой весьма существенный вес и довольно-таки солидный возраст, он до сих пор опускался до того, что клянчил самые вкусные кусочки, расположившись под обеденным столом. Иван с Софьей, зная о пагубной страсти кота к обжорству, ему, впрочем, не потакали, кормили в строго установленные часы. Настоящее разгулье для кота наступало, если приходили гости. Как правило, они были неизбалованы кошачьим вниманием и явно непривычны к кошачьим спектаклям, их сердца быстро таяли и, к неудовольствию хозяев, под стол незаметно отправлялись самые вкусные и лакомые куски. Зная обжорство и поистине вселенский эгоизм Студента, Иван очень сомневался, что того порадует несколько неожиданно появившихся в доме котят. Хотя, с другой стороны, думал он, котят можно будет отдать друзьям или, в крайнем случае, отвезти в деревню, где и места и еды предостаточно.

За подобными мыслями, собственно, и прошли те полчаса, пока Иван откапывал несчастную коробку. О чем в это время думал суетящийся, с диким лаем бегавший вокруг Маркс, никто не узнал: то ли Маркс разговаривать не умел, то ли Иван его разговоров не понимал. А кроме них двоих в радостно-утреннем лесу никого не было, так что и спрашивать больше, собственно, не с кого.

Когда последняя ветка была отброшена, а доска с корнем выломана из проема в земле, Иван с трудом достал на свет божий огромную картонную коробку из-под принтера, о чем с радостью сообщала всем желающим надпись на ее боку. Коробка была большой и отчего-то аккуратно завязанной большим старомодным женским платком в цветочек. На вес она была довольно тяжелой и (кажется) даже пискнула пару раз. То есть пискнула, конечно же, не коробка, а, скорее всего, котята. В любом случае, каждый знает, что картонные коробки пищать не могут, даже если это коробки из-под принтеров.

Глава 21. Киндер-сюрприз