Может быть...(СИ)

Однако именно это Бейфонг и собиралась сделать. Ей была нужна возможность выбраться. Для этого требовалось обучить На’ви хотя бы контролю, чтобы не покалечили друг друга. Но! Если шаман будет сидеть и ныть! Или вождь будет в печали из-за сына, то пуме под хвост все усилия! К тому же лучше было располагать официальным, всеобщим признанием, которое озвучили бы и Цахик, и Оло’эйктан. Так снижалась вероятность провала по причине разборок в «правомерности» действий Лин в процессе обучения.

«По меньшей мере, это хорошая отговорка».

Лин явно не претендовала на роль психолога. Не собиралась подставлять кому-либо «жилетку для слез». Но и не предпринимать ничего, зная, что пребывавший в д*рьмовом состоянии духа шаман уходил все дальше от деревни, не могла.

Не сказать, чтобы ей было жаль мальчишку. Вообще жалость, по мнению Лин, была несусветной дрянью! Сочувствие? Расчет? Бейфонг решила, что отложит вопрос о причинах своего поступка на потом. Так или иначе, она вскоре нарушила одиночество шамана.

— Решил спрятаться ото всех? — обозначила свое присутствие маг земли.

— Вижу тебя, — поприветствовал Тинин’ро, проигнорировав вопрос. Юноша находился в несклольких метрах над головой Бейфонг. Он сидел в развилке дерева, свесив одну ногу вниз. Нгай, оставшийся внизу, лишь равнодушно окинул взглядом женщину.

— Не против, если я побуду здесь? — попробовала снова Лин.

Парень пожал плечами, показывая, что ему все равно.

«Забавно, когда-то я также разговаривала с Доктором Огустин. Когда-то?.. А ведь времени прошло немного… Интересно, у меня был столь же потерянный вид?»

Шаман выглядел не очень. Рану ему обработали, ссадины залечили, но душевные проблемы явно оставляли свой след.

Тинин’ро понимал, что у него нет иного выхода, кроме как принять произошедшее. Но он не мог. Обрывки воспоминаний о том, как шаман набрасывался чуть ли не на любого, кого замечал… Как воротил нос от обжигающе противного запаха и светившихся в темноте «голов ленай’га»… Как все плавилось внутри! Как хотелось выплеснуть это на каждого! Он страдал! Так почему другие не должны были? И Цахик не замедлил поделиться с ними той охватившей все его естество болью! Но хуже всего было с последней жертвой. Бывший соперник… Старше на несколько месяцев… Не был врагом, но и не жаловал Тинин’ро особенно. Видеть в его глазах благодарность за подаренную смерть!.. Это было СТРАШНО! Просто страшно… Цахик медлил и поплатился за это. Но свое дело довел до конца.

Почему Эйва так поступила? Правильными ли были ответные действия? Мать, подобно мудрому вожаку стаи, видела куда больше несмышленыша, которым был шаман. Но даже если и так… Даже если данный шаг был на самом деле необходим, боль и омерзительно липкое понимание того, что Тинин’ро собственными руками убил соплеменников, не желали отступать.

— Зачем ты пришла?

Лин все еще стояла около ствола, не проронив более не единого слова. Она задумчиво терла большим пальцем кожаный наплечник: Хона успела поработать над облачением женщины. Разумеется, последняя, по мере сил, принимала участие в процессе изготовления одежды. Это потребовало времени и терпения, но теперь маг земли не слишком сильно отличалась от остальных Таунрэ’сьюланг. Конечно, до идеала, в понимании Лин, нынешний вариант был весьма далек, однако явно превосходил своего предшественника. Хотя бы по причине добротно прикрытых груди, ягодиц и бедер. Да, маг земли сумела адаптироваться к местной моде, но не собиралась полностью отказываться от собственных привычек. Как бы это не выглядело со стороны. Это касалось и привычки контролировать то, что происходило вокруг нее.

«Действительно, зачем я пришла? »

Не дождавшись ответа, Тинин’ро задал еще вопрос.

— Скажи, ты бы смогла? Избавить их от мучений собственноручно? Будучи в яме, ты, помнится, грозилась их похоронить?

— Да. Это я и сделала. Закопала их. В присутствии твоего отца.

— Я не о том… — помотал головой парень.

— Тогда называй вещи своими именами, мальчик, — Бейфонг продолжала буравить взглядом шамана. Однако последний упорно избегал зрительного контакта. — В любом случае ответ — да.

«Но убийство другого дорого обходится».

Сумела бы Лин убить На’ви? Да. Но ей, скорее, хотелось просто покалечить их в достаточной степени для того, чтобы довести до умов аборигенов свою позицию и заставить ее принять. Без разницы с помощью слов ли, кулаков или магии.

«Но не столь важны инструменты. Ты знаешь, что поступаешь так целенаправленно. Представляешь, к чему приведут твои действия. И несешь этот груз на своих плечах до конца жизни. Ты, мальчик — не исключение».

— Как жить с этим? — похоже, что Тинин’ро решил озвучить-таки свою проблему.

— Прими, — предложила Лин.

«Они, кажется, были благодарны? Разве не так? Или так должно было быть, но…»

Шаман нашел в себе смелость посмотреть на собеседницу.

— Неужели твой дар настолько ужасен?

— Не ужаснее того, чем пришлось расплачиваться тебе за их трусость.

«И твою глупость».