Может быть, он?

— Да, это важно. Но не потому, что я не смогу устроиться к тебе на работу, а потому, что я работаю в «Органико».

Мир тряхнул головой:

— Не понимаю.

— «Органико» — вечный конкурент «Экос», тоже выпускает органическую косметику, имеет своё производство, магазины, филиалы.

— Это я знаю. Я не вижу никаких проблем в том, что ты там работаешь.

— Потому что ты не всё знаешь, — вздохнула она. — А я подписала договор о неразглашении с очень жёсткими условиями, поэтому не должна тебе ничего говорить, но у меня есть информация…

— Крис, если это тебе навредит, — пока она не сказала ничего лишнего, прижал он пальцы к её губам. — То не говори.

— Это важно, Миро, — убрала она его руку.

— Важнее твоей безопасности? Карьеры? Свободы? — покачал он головой. — Я знаю, что такое коммерческая тайна и чем чревато нарушение таких соглашений. Не хочу ничего знать.

— Это смешно, — усмехнулась она. — Я пытаюсь защитить тебя. Ты — меня.

— Это нормально, — улыбнулся Мир. — Просто нам не всё равно.

— Нет, ты обещал быть плохим мальчиком и думать о себе.

— Я соврал, — невинно пожал он плечами.

— Мир, я сама не понимала, насколько это важно, пока не узнала, что твой отец болен.

— Крис, мы не враги с «Органико». Мы никогда не воевали и ничего не делили.

— Это было давно. Сейчас всё изменилось.

— Господи, я не хочу говорить с тобой о чёртовой работе. Я согласился… — он выдохнул. — В общем, ты знаешь, почему я согласился. Потому что должен был что-то сделать для отца. Сейчас. Пока не стало слишком поздно. Не для «Экоса» — для него. Знал, что он будет рад, если я займу его место. Меня готовили его занять. Учили. Оплачивали моё образование. Рассказывали. Показывали. Посвящали. Кто, если не я? Но я не оправдал родительских надежд. Да, я умею, знаю, что нужно делать, меня хорошо учили. Но я не хочу. Это не моё. И это временно, потому что с компанией всё равно нужно что-то решать. И решать придётся мне.

— Ты взвалил «Экос» на себя, чтобы твой отец мог спокойно лечиться, и никто не знал?

— Он не хочет лечиться, он хочет оторваться на полную катушку. Сделать то, что давно собирался. И чёрт знает, что ещё у него на уме, какие планы на эти три месяца или полгода, но точно не управлять «Экосом».

— Но он ведь расстроится, правда, если ты его подведёшь? Если эти несколько месяцев не продержишься? Если компания не устоит?

— А есть такая опасность? — удивился Мир.

— Миро̀, — она покачала головой и до того, как он успел что-либо сделать, выпалила: — В «Органико» знают, что твой отец болен. И они… нет, мы, потому что я одна из них, — отступала она, чтобы Мир не заткнул ей рот, а он шёл за ней, — собираем любой компромат, чтобы твою компанию опорочить, подорвать к ней доверие и выкупить за бесценок.

— Что? — выдохнул Мир, словно его ударили под дых и остановился.

— Теперь ты понимаешь? Почему нам нельзя встречаться?

— Нет, — развёл он руками, готовый взвыть. — Я не понимаю. Не понимаю, неужели мы встретились, чтобы вот так бездарно, глупо, нелепо расстаться? Из-за какой-то корпоративной войны?! Нет! Я не согласен. Я не могу. Не хочу. Вернее, хочу. Быть с тобой.

— Ты совсем меня не знаешь.

— Но я знаю, что чувствую.

— Чувства лгут, Миро̀. И порой прикидываются тем, чем на самом деле не являются. Они приходят и уходят. А компании остаются.

— Да чёрт с ней, с этой компанией!

— Нет, мой дорогой Миро̀, — покачала она головой. — «Экос» — это твоя семья. Ты делаешь это не для компании. Ты делаешь это для семьи: для брата, который умер, для мамы, которую любишь, для отца, о котором заботишься. Это не просто какая-то компания, Мирослав Сарматов. Это твоя компания. И это замечательная компания, за которую стоит бороться. Это компания, которая заслуживает, чтобы жить. И тебя во главе. Даже если ты сам этого не видишь. И того, что имеешь, не ценишь.

Мир покачал головой, не зная, что сказать, как подобрать слова к тем чувствам, что испытывал.

Было слишком рано, чтобы их озвучить. И слишком поздно, чтобы идти на попятную.

— Ты словно отправляешь меня за Золотым руном. И пока я буду сражаться с царём Колхиды, отбивать атаки врагов, разгадывать загадки, и чёрт знает что ещё, выйдешь замуж за Ротмана.

— Я даже всплакну, если ты погибнешь, — улыбнулась она. — Но ты ведь победишь? Обещай мне, Миро̀, что ты победишь.

— Крис, — он покачал головой, — эта компания могла бы стать и твоей. Нашей. А потом… остаться нашим детям. Компания и семья.

— Предлагаешь перейти на светлую сторону? — усмехнулась она.

— С окладом и местом ведущего бухгалтера. На первое время. А потом… Потом мы…

— Мир, — пыталась она его перебить. — Мир!

— … что-нибудь придумаем.

Она покачала головой.

— Ведущий бухгалтер в «Экосе» для меня теперь слишком мало. А твоя жена — слишком много. Я просто твоя девушка на этот вечер. И мы оставим всё здесь и сейчас. Как есть. У меня тоже есть принципы, Миро̀. Я работаю в «Органико». Я люблю «Органико». Я признательна людям, с которыми работаю и не могу их подвести. Я и так сказала слишком много. Но это просто сравняло шансы. Хотела бы я сказать: пусть борьба будет честной. Но я желаю тебе победить.