Мозг и разум. Физиология мышления

Сознание, как яркой светильник, озаряет глубокие тайники нашей психической сферы

В этом произведении автор пытается выяснить, как широки границы сознания, то есть какое количество представлений может одновременно присутствовать в нашем сознании. По его мнению, это составляет не только крайне интересную задачу для исследования, но и задачу первостепенной важности.

Кроме сознательных процессов, считает автор, воспринимаемых нашим «я» как нечто субъективное, в нас существуют и бессознательные процессы, которые нами вовсе не воспринимаются как таковые. Это устанавливаемое внутренним опытом отличие сознательных психических процессов от бессознательных и дает возможность сделать точное определение сознания. И как показывают наблюдения, великие творцы обязаны гораздо более бессознательной, нежели сознательной сфере. Например, некоторые поэты и художники, обладающие пылким воображением, отличаются особой живостью представлений, необыкновенной яркостью их. Так, про Гете известно, что когда он хотел представить себе, например, цветок, то он являлся его воображению необыкновенно живо со всеми присущими ему красками и очертаниями лепестков. Но далеко не все из воспринимаемых нами извне впечатлений сознательны. Да и в сущности мы не знаем точных границ бессознательной сферы… Поэтому сознание может быть уподоблено яркому светильнику, который озаряет собою глубокие тайники нашей психической сферы.

Мы привыкли говорить о сознании как о явлении для нас хорошо известном на основании личного внутреннего опыта; тем не менее точное определение того, что следует понимать под сознанием, до последнего времени встречало немало затруднений.

По Лейбницу, сознание является при условии, когда бессознательные представления души воспринимаются нашим «я». Это однако не определение, а лишь описание явления, притом описание, изложенное сообразно метафизическим воззрениям автора. Другие из психологов определяли сознание как особое внутреннее чувство, или же под сознанием понимали присущую нам способность различения. Наконец некоторые, как Гербарт, рассматривали сознание как сумму всех имеющихся налицо представлений.

Первое из только что упомянутых определений не может однако считаться достаточно обоснованным, второе принимает следствие за причину, а определение Гербарта обнимает собою лишь содержание сознания, не касаясь вопроса о самом сознании как явлении нашей психической жизни.

Из новейших представителей психологии по нашему вопросу заслуживают внимания взгляды двух выдающихся авторитетов – Спенсера и Вундта.

Первый в своих «Основаниях психологии» рассматривает сознание как известную внутреннюю перемену. По этому поводу он выражается между прочим следующим образом: «Все согласно принимают, что без перемены сознание невозможно: когда перемена в сознании прекращается, – прекращается и сознание. Но если непрерывная перемена есть то условие, при котором одном только возможно продолжение сознания, то отсюда следовало бы вывести, что все разнообразные явления сознания должны сводиться на перемены». В другом месте Спенсер поясняет: «Непрерывная перемена не есть еще единственная вещь, требующаяся для составления сознания. Если перемены происходят без всякого порядка, то никакое собственно так называемое сознание не существует. Сознание есть не просто последовательность перемен, но правильная последовательность перемен – последовательность перемен, комбинированных и расположенных особенным образом. Перемены образуют сырой материал сознания, а развитие сознания есть организация их».