Мозг и разум. Физиология мышления

Из всех вышеизложенных данных мы убеждаемся, что наибольшая ясность сознания всегда приобретается нами насчет величины его объема. Таким образом, вместе с усилением ясности сознания пределы последнего, без того поразительно тесные, еще более суживаются.

Посмотрим теперь, вследствие чего из огромного числа одновременно действующих на наши органы чувств впечатлений апперципируются или вводятся в сферу ясного сознания лишь определенные представления, иначе говоря, чему обязаны эти последние своим присутствием в нашем сознании?

Наблюдение показывает, что процесс введения представлений в сферу ясного сознания зависит только частью от внешних условий, иначе говоря, от объективных качеств подействовавшего на нас внешнего впечатления, главнейшим же образом – от внутренних условий. Чем сильнее известное впечатление и, следовательно, чем резче те изменения, которые оно вызвало в наших органах чувств, тем очевидно больше шансов оно имеет для введения в сферу ясного сознания. Точно также легко апперципируются впечатления, отличающиеся особенной резкостью и новизною для наших органов чувств.

Относительно зрительных объектов играет известную роль между прочим и случайная фиксация их с помощью глаз, но влияние этого условия очевидно сводится также на вызывание более резких ощущений при фиксировании внешних предметов, нежели при отсутствии фиксации.

Не подлежит однако сомнению, что как объективные качества внешнего впечатления, так и фиксация зрительных объектов играет относительно незначительную роль в деле апперципирования представлений. Доказательством тому служит тот факт, что многие в действительности весьма сильные впечатления мы упускаем из виду только благодаря тому, что мы к ним равнодушны. Напротив того все впечатления, хотя бы и не обладающие большою силою, но возбуждающие в нас движение чувства благодаря ранее выработавшимся ассоциациям, тотчас же вводятся в пункт наиболее ясного сознания.

Для пояснения сказанного мы позволим себе развить здесь тот же пример, которым мы уже однажды воспользовались. Проходя по многолюдной улице, мы пропускаем тысячи разнородных по силе и качеству впечатлений, несомненно подействовавших на наши органы чувств. Но вот на той же улице произошла ссора двух людей, причем один из них стал наносить удары другому. Объективно обсуждая данное впечатление, мы не найдем в нем особенного преимущества ни по силе, ни по качеству сравнительно со множеством других одновременных впечатлений, а между тем данное впечатление тотчас же занимает наш ум и вводится в пункт наиболее ясного сознания или апперципируется.

Зависит это от того, что рассматриваемое впечатление отличается от других силой сопряженного с ним чувствования. Воспринимаемое в этом случае впечатление, благодаря укоренившимся в нашем сознании ассоциациям, тотчас же сопрягается с чувством боли, испытываемой побитым человеком, причем одновременно возникает и представление о жестокости бьющего, вызывая в нас чувство отвращения к нему и так далее. Следовательно, сила чувства, которым, благодаря тем или другим ассоциациям, сопровождается представление, – вот что в данном случае служит причиной, что это представление вводится в пункт наиболее ясного сознания.

Таким образом, из ряда одновременно воспринимаемых впечатлений, независимо от объективных свойств самого впечатления, в сферу ясного сознания с большей вероятностью будет введено то, которое сопряжено с наиболее сильным чувствованием.

С другой стороны, содержание сознания несомненно имеет существенное влияние на апперципирование внешних впечатлений. Так, представления, недавно присутствовавшие в сознании, сравнительно с другими имеют более шансов возбудить наше внимание. Например, тон, недавно нами слышанный, всегда резче выделяется из других при совместном звучании. Точно также впечатления, находящиеся в более или менее тесном соотношении с содержанием сознания в данное время, а также и с укоренившимися в сознании представлениями (в особенности с теми, которые составляют так называемое нравственное ядро) обычно с особенной легкостью вводятся в сферу ясного сознания.

Но особенно благоприятную почву для акта апперцепции составляет особое состояние нашего сознания, которое мы называем ожиданием. В последнем случае, как показывают точные психофизические исследования, нередко апперципируется мнимое впечатление прежде, чем происходит действительное. Так, при измерении психических актов с помощью аппарата Гиппа в опытах с определением так называемой простой сознательной реакции очень нередко случается так, что отметка, долженствующая быть произведенною непосредственно вслед за тем, как услышан удар падающего шарика о деревянную дощечку, в действительности производится или в момент удара шарика о дощечку (а не после, как должно бы быть), или даже прежде, чем шарик упадет на дощечку.