Моздокская крепость

Караван сопровождали, кроме этого, беспрерывно блеющие отары овец, стада коз, мычащие волы… Даже верблюды! Носились вокруг и заливались хриплым лаем пастушьи собаки, не позволяя животным разбредаться. А в самом арьергарде обоза, прикрывая тыл, следовал на конях большой казачий отряд.

Ещё не менее сотни вооружённых всадников, рассыпавшись веером по степи, впереди и по обеим сторонам этой живой многоголосой реки, постоянно охраняли переселенцев в пути. Маршрут каравану в диких, нехоженых местах, полных опасных сюрпризов, прокладывали опытные разведчики, знакомые с краем… Среди них находились и казаки, и черкесы из свиты кабардинского князя Кургоко Кончокина, одного из командиров обоза.

Переселенцы медленно продвигались на запад, по левому берегу Терека, вверх по течению… Шли по открытому ровному пространству, остерегаясь приближаться к лесным массивам, холмам и оврагам.

Вооружённый отряд конных дозорных кружил в голове каравана, иногда отдаляясь от него за пару верст… Пропадая надолго за горизонтом. Потом разведчики возвращались назад и корректировали направление движения.

Хотя этот обоз также напоминал собой и военную экспедицию, никаких масштабных боевых действий в разгар лета 1763 года на Северном Кавказе никто не вёл. Напротив, по знойной июньской степи, под звон цикад в траве и птичий пересвист в редких рощицах вдалеке, двигался к своей цели караван созидателей… Призванный исполнить волю Екатерины Второй и Сената Российской империи – основать на левобережье Терека, в урочище Мез-догу, новый пограничный форпост.

Обоз покинул относительно безопасные пределы Кизлярской крепости уже давно – ещё две недели назад. И с тех пор, каждый участник этой экспедиции, невзирая на статус и чин, пребывал в постоянном нервном напряжении… Путь, более чем в двести вёрст, явно затянулся.

Скорость каравана, как известно, ровна скорости движения самой медленной его единицы. И наш обоз, обременённый отарами и стадами, семенил к цели коротким овечьим да воловьим шагом…

А вокруг лежали безлюдные, неосвоенные человеком земли. Даже мощная вооружённая охрана и солдаты с пушками не могли избавить путешественников от гнетущего чувства тревоги. Ожидание опасности постоянно висело в воздухе… И изнуряющим жарким днём на марше, и душной короткой ночью на привале.

С наступлением сумерек, люди и животные сбивались в охраняемый походный лагерь, с ретраншементом в центре, составленном из распряжённых повозок. А едва рассветало, путешественники опять выстраивались в привычную колонну. И вновь шагали за проводниками и разведчиками целый день… На запад. Медленно и упорно пробираясь к месту, о котором подавляющее большинство переселенцев имело весьма смутное представление.

По словам же черкесских проводников, караван уже сутки, как продвигался по родовым владениям князя Малой Кабарды Кургоко Кончокина… Эти преданные слуги своего господина, совсем недавно, вместе с ним, присягнули на вечную верность русской императрице. И приняли, в доказательство необратимости своего решения, православную веру.

Добровольно поменяв даже, как и пятидесятипятилетний господин, после обряда крещения, собственные имена и фамилии. На русский лад.

Сам князь Кургоко Кончокин, ставший теперь Андреем Ивановым, ехал в том самом передовом экипаже, с развивающемся на крыше сине-золотым штандартом. В крытой кибитке с господином находились двое телохранителей. Вся же остальная челядь князя – включая семью, близких и дальних родственников – разместилась где-то в середине обоза.

Маленькие оконца головного экипажа, были сдвинуты в сторону. И кибитка продувалась теперь порывами степного ветерка насквозь… Обдавая, словно тёплым дыханием, бородатые лица Кургоко Кончокина и его молчаливых спутников.

Время от времени, к экипажу князя подъезжал, гарцуя на разгорячённом коне, казак в черкеске, с короткоствольным ружьём в чехле за спиной. Это был старший передового дозора. Вооружение казака ещё составляли кремниевый пистолет за поясом, кинжал и шашка.

Здоровенный возница-черкес на облучке, при приближении главного разведчика, тут же приостанавливал кибитку. И Кургоко Кончокин выслушивал из своего открытого окошка короткий рапорт дозорного.

Отчитавшись и получив новые указания, казак разворачивал коня… И быстро исчезал впереди, растворяясь в знойном степном мареве. А княжеская кибитка с трепещущим имперским штандартом медленно катилась дальше, задавая направление движения всему каравану.

Кургоко Кончокин с полным правом командовал казаками и прочими армейскими подразделениями, входившими в обоз… И всеми русскими офицерами, младше по званию.

После принятия православия год назад, а затем и подданства, с торжественным принесением присяги на верность государыни, ему был пожалован Екатериной Второй чин подполковника. Отныне князь состоял на военной службе.

…Кургоко Кончокин рассматривал задумчиво медленно проплывавшие мимо покачивающейся кибитки земли. Эта обширная территория принадлежала ему по праву благородного рождения, после смерти могущественного отца.