Мозаика

Они решили изолировать ее от детей. Она предполагала, что они больше не захотят пускать ее в дом. Но не думала, что даже запретят разговаривать с детьми.

— Черт бы их всех побрал!

Она с горечью вспомнила, как всего несколько дней назад сошла с трапа самолета — воодушевленная, полная надежд. Какой она была наивной…

Ей очень хотелось услышать голоса друзей — Эм или Сары. Но, вспомнив про разницу во времени, она поняла, что в Америку сейчас лучше не звонить.

Она наполнила ванну, налила себе бренди из мини-бара, и, погрузившись в теплую воду, постаралась расслабиться и забыть о неудачах и огорчениях, которые принес ей этот день.

Наверное, она заснула, потому что в какой-то момент поняла, что вода почти остыла. Рюмка была пуста. Она вытерлась, надела теплый мягкий халат.

На улице было совсем темно — город погрузился в сон.

И вдруг она судорожно вздохнула, разглядев на фоне окна темный мужской силуэт.

Мужчина встал. Свет из приоткрытой двери в ванную упал ему на лицо.

— Сукин вы сын! — не сдержалась Дина. — Как вы меня напугали!

— Прошу прошения, — сказал Джон Констентайн.

Дина включила свет в комнате. Сейчас она была как никогда счастлива увидеть знакомое лицо. Но злиться все-таки продолжала.

— Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?

— Это старинный индейский способ, — ответил он неопределенно. Вид у него был усталый. — Вы задремали. Видно, намаялись за день. Я и сам прикорнул.

Дина почувствовала, что краснеет. Может, он и видел, как она «задремала», но она отказывалась это признать.

— А вам известно, что телефонная связь в этой стране налажена? — спросила она.

— Известно. Возможно, даже слишком хорошо налажена. И есть вероятность, что тот номер, который я вам дал, оказался не таким уж надежным.

— Господи! Так, значит, наш план все равно бы сорвался?

Констентайн пожал плечами.

— Быть может, вас засек тот тип в супермаркете. Или Самир. Или еще кто. Понятно одно: Карим настороже. Он нанял двух человек следить за домом. Этих же двоих я видел в зоопарке. Один точно кое-что при себе имел.

— Оружие?

Констентайн кивнул.

— Насколько я понимаю, — сказал он задумчиво, — это все оборонительные меры. Вряд ли он следит за вами и в отеле. Я целый час проверял улицу. И еще час — вестибюль. Никто подозрительный не появился. В номере жучков нет. Это я проверил, пока вы дремали.

Она снова покраснела.

— Что же нам теперь делать? — спросила она.

Он устало опустился на диван.

— Ничего. Отменяем операцию. Мы не предполагали ответных действий и не можем им противостоять.

— Что, вот так и сдадимся? — Она слышала свой собственный голос как будто издалека.

— Сдаваться никто не собирается. Мы вернемся домой и… придумаем новый план. Вы снова приедете навестить детей, и, судя по тому, что я понял про вашего мужа, он не будет этому препятствовать. Сейчас он рассержен, а когда успокоится, он придумает, как детям видеться с мамой — но так, чтобы вы не могли ничего предпринять. Рано или поздно, может быть, через несколько месяцев мы улучим момент. Или ситуация разрешится как-то иначе…

Он замолчал. Вид у него был жалкий — как у игрока, который пропустил решающий бросок в финальной игре. Дина только теперь поняла, как серьезно Джон Констентайн отнесся к своему заданию. Ей хотелось обнять его, утешить. Она подошла и положила ему руку на плечо.

— Все в порядке, — сказала она.

— Да нет, — вздохнул он. — Все отвратительно.

Он легонько пожал ее ладонь и тут же убрал руку.

— Так что будем делать? — снова спросила она. — Сейчас, пока мы еще здесь.

— Думаю, вам стоит попытаться увидеться с детьми. Я буду держаться в стороне. У вас билет на субботу?

— Да.

— Значит, я останусь до субботы, удостоверюсь в том, что вы улетели.

— В этом нет никакой необходимости. Если хотите, можете возвращаться хоть завтра.

— Нет, я все-таки побуду здесь, — сказал он. — Полюбуюсь местными красотами, поваляюсь со стаканчиком виски у бассейна. Но это все за мой счет, а не за ваш.

— Очень мне хочется знать, — сказала Дина, которой было приятно, что он будет рядом, — даст он мне увидеться с детьми или нет. — И она рассказала о звонке Ахмадам.

— С детьми он вам увидеться даст, — уверил ее Констентайн. — Хотя бы попрощаться. Но вы должны настаивать. Если вы затаитесь, это усугубит его подозрения.

— Наверное, вы правы.

С этой стороны она проблему не рассматривала. Сейчас ей хотелось только одного — крепко прижать к груди своих близнецов.

Наступила пауза, которую прервал Констентайн:

— Мне надо идти. Думаю, слежки сейчас нет, но рисковать не стоит.

Он встал, она тоже. Ей вдруг очень захотелось, чтобы он остался. Ее пугала бесконечная ночь в пустом номере, в чужом городе. Джон Констентайн был единственным человеком, которому она сейчас доверяла. А ведь она думала, что больше никому не сможет доверять. Тем более мужчине. И вот теперь она могла положиться только на этого сильного и мужественного человека с ласковыми глазами.

— Побудьте еще немного, — попросила она.

Он молча посмотрел на нее.

— Обнимите меня, — сказала она. — Прошу вас, просто обнимите…