Мотылек

   — Это мама так сказала? Не обращай внимания, она после случая на охоте стала чересчур восприимчивой, выдаёт желаемое за действительное. Я Грейс уже лет сто не видел, понятия не имею, как она сейчас выглядит, да и не помню, чтобы мы с ней ладили в детстве. Почему ты о ней говоришь? Расскажи лучше, чем занималась все это время?

   Говорить о пикнике, бароне или попытках скрыться от отчима мне совсем не хотелось, поэтому сразу перевела тему, поведав о нашем скором отъезде. Не думала, что Александр огорчится так сильно. Он перестал улыбаться, а на лице разлилась почти неестественная бледность. Я даже из кресла вскочила, подбежала к нему и взяла за руку.

   — Алекс, что такое, тебе больно?

   Он не ответил, сжал челюсти и накрыл широкой ладонью мою руку.

   — Уезжаешь?

   — Да.

   Баронет потянул меня к себе, и я вынуждена была присесть на подлокотник его кресла. Он вдруг прислонился лбом к моей руке и просидел так молча несколько минут.

   — Я проведаю тебя, когда поправлюсь окончательно, ты не против?

   — Конечно, нет.

   — Хорошо.

   — Александр, мне уже пора. Боюсь, если Катрин не обнаружит меня дома, устроит очередную выволочку. Я должна помогать ей собирать вещи.

   — Я хочу проводить тебя до дома.

   — Но тебе нельзя ездить верхом.

   — Я поеду в фаэтоне.

   Маргарет была чрезвычайно недовольна решением сына отправиться на небольшую прогулку, и я ещё некоторое время слышала их споры, доносившиеся до меня из-за закрытой двери. Наконец, мать уступила настоятельным просьбам баронета, но отрядила пару слуг, чтобы те помогли Алексу сесть в экипаж, а также уложили больную ногу на груду подушек.

   — Возвращайся поскорее, скоро пойдёт дождь.

   Не волнуйтесь, мама, я закрою крышу фаэтона и не успею промокнуть.

   — Я всё равно настаиваю на скорейшем возвращении.

   — Да, да, конечно, — Алекс уже не смотрел на мать, наблюдая, как я устраиваюсь в седле. Маргарет поджала губы, но больше ничего не добавила, довольно сухо попрощалась со мной и ушла в дом.

   Мы неспешно тронулись в обратный путь. Я переживала, что быстрая езда и неровности дороги могут растревожить больную ногу, и Александру придётся нелегко. Однако баронет, казалось, наслаждался прогулкой.

   — Меня впервые выпустили проехаться немного, Лина. До этого стоило заикнуться о выходе за пределы сада, как мать едва не падала в обморок.

   — Её можно понять, ты их единственный ребёнок, они всю жизнь опекали тебя.

   — Иногда это не на шутку утомляет.

   Я пожала плечами, поскольку о чрезмерной опеке знала только понаслышке.

   Мы проехали с Александром половину пути, смеясь и рассказывая друг другу новые шутки, и оказались уже на территории нашего поместья, когда небеса надумали пролиться ужасным ливнем с громом и молниями. При первых же каплях Алекс крикнул мне перебираться в фаэтон, что я и сделала, успев привязать повод снежинки к круглому кольцу коляски. Александр тут же закрыл крышу, но хлынувший ливень оказался настолько сильным, что капли всё равно попадали внутрь.

   — Здесь есть где укрыться?

   — Сторожка лесника неподалёку, за тем поворотом, — крикнула я, перекрывая шум ливня, а баронет тотчас же хлестнул лошадь, направляя фаэтон дальше по дороге. До домика мы добрались очень быстро, но низ моей юбки успел пропитаться влагой, и я в тревоге поглядывала на ногу Алекса, опасаясь, что накрахмаленные бинты тоже размокнут. Впрочем, пока подушки защищали больную ногу.

   Алекс остановился под навесом, закрывавшим только часть коляски. Я выпрыгнула из фаэтона и подбежала к баронету с другой стороны, чтобы помочь ему выбраться. Друг взял в руки две трости, а я очень осторожно придержала его, помогая спуститься.

   С трудом Александр доковылял до крыльца, благо также укрытого козырьком. Поскольку на стук никто не открыл, мы отворили дверь и вошли в дом без приглашения. В чистой маленькой комнате с печкой было тихо и пусто, царивший полумрак не разгоняло пламя свечи, а полная тишина навевала мысли о том, что лесник не успел вернуться с обхода владений до дождя, и сейчас, скорее всего, прячется в другом укрытии.

   Некоторое время ушло на растапливание печи, и мы вдвоём уселись возле неё бок о бок, чтобы немного обсохнуть.

   — Как твоя нога, бинты не намокли? Позволь, осмотрю?

   — Не стоит. Повязку всё равно пока не сменить.

   Александр немного склонился, отводя с моего лица упавшие на щёки влажные пряди. Я подняла глаза, столкнулась с горящим огнём взглядом баронета и на секунду затаила дыхание.

   — Алекс, — я хотела отклониться, когда мужская ладонь легла мне на шею.

   — Ты говорила сегодня о благодарности, а я так и не набрался смелости попросить о поцелуе.

   Он выжидающе глядел на меня, наклонившись совсем низко и ожидая ответа.

   Я уже собралась произнести какую-нибудь приличествующую случаю и воспитанной девушке фразу, как дверь домика распахнулась, а на пороге показался мой отчим, промокший до нитки.

   Я так резко отпрянула от баронета, что даже стул покачнулся. Взгляд против воли обежал облепленный мокрой рубашкой мускулистый торс и сильные ноги в светлых, очертивших крепкие мышцы, бриджах.

   — Прошу прощения, — граф замер в проёме, — но какая неожиданная встреча!