Мотив для опасений

– Можете спрашивать, что угодно. Я не изменился. Я сейчас говорю не об угрозе жизни ребенка и не о попытке изнасилования. Я говорю об охоте… Я все еще считаю, что государство отняло у нас слишком много земли, которая должна быть открыта для всех. Но… В любом случае, я не нарушаю ни то, ни другое.

«Просто парень, который пытается сбежать от своих демонов», – подумала Эйвери. Она уже встречала множество таких людей и могла точно сказать, когда они были искренни. Тем не менее, она не могла быть полностью уверена в Джимми Дохри. Но подобный неожиданный визит детективов из Убойного отдела убил бы в нем любое искушение.

Когда они выходили из магазина, Рамирес явно заинтересовался спиннингами.

– Ты рыбачишь? – поинтересовалась Блэк.

– Бывало и такое. Мой старик любил это дело. Я пытался продолжать традицию еще какое-то время после того, как он покинул нас, но не смог.

«Я еще столько всего не знаю о нем», – поняла она.

Это была тревожная мысль, учитывая, что скоро им предстоит жить вместе.

– Кстати, об этом, – произнес Рамирес. – Ты спросила Дохри, поймал ли он что-нибудь во время их последней рыбалки. Я в курсе, что тебе все равно, но не понял, к чему был задан вопрос.

– Лед на реке Чарльз был достаточно толстым, чтобы дети смогли покататься на коньках, но все же относительно хрупким, судя по тому, что я видела своими глазами. У меня есть родственник, который тоже любит рыбалку. Занимается подледной ловлей на Аляске. Поэтому я знаю, что лед обязательно должен был треснуть, и они могли провалиться в воду. Этот факт, плюс то, что он вряд ли смог бы что-то поймать в этом районе.

– Ах, то есть ты пыталась уличить его во лжи, – кивнул Рамирес.

– В точку.

– Ты когда-нибудь пыталась сделать тоже самое со мной?

– Ты уверен, что хотел бы это знать? – спросила она, садясь в машину.

Она изо всех сил пыталась поддерживать хорошее настроение, поскольку в глубине души прекрасно понимала, что если алиби Джимми Дохри окажется настоящим, то они снова вернутся к самому началу.

ГЛАВА 19

Водопроводные трубы полностью замерзли, и он понимал, что если не будет осторожным, то одна из них может лопнуть и привести к полному хаосу. Но, честно говоря, это не сильно заботило его. Термометр показывал всего тридцать градусов, так как вчера утром он отключил отопление (это не имело особого значения, поскольку он никогда не устанавливал температуру выше пятидесяти пяти, вне зависимости от того, как холодно было снаружи). Он дрожал, хотя сильно вспотел и был одет в толстовку с капюшоном, которая плотно облегала его тело.

В квартире было холодно, но это было хорошо. Он хотел приучить себя к морозу, но понимал, что это нужно делать постепенно. Вчера он уже попытался провести один эксперимент, встав прямо в лужу на морозе за своим домом. Он простоял так без обуви, и сегодня один из его пальцев был бледным и частично онемел.

Он был в нескольких шагах от следующего эксперимента, просматривая материалы на кухонном столе. Дни, когда он пытался заморозить хомяков, чтобы затем вернуть их к жизни, уже прошли. Он тогда не мог мыслить трезво. Слава Богу, он уже не пытался воскресить мертвых. Он больше не пытался растопить замороженные сердца в надежде понять, как манипулировать холодом, хоть это и являлось его изначальным планом. Нет… Теперь он все понимал.

Он понимал, что должен использовать холод. Он должен был принять его таким, каков он есть. Он был абсолютно уверен, что больше не сможет запечатлеть красоту своих жертв. Это могло бы стать возможным, но разум, подобный его, никогда не сможет понять это. Раз он хотел по-настоящему сохранить красоту тех замороженных девочек, то ему следовало слиться с холодом. Если в один прекрасный день он планировал изменить себя, избавиться от рубцов и ужасного шрама на лице, то ему предстояло полюбить холод. Он обязан был полюбить его. Стать с ним единым целым. И только тогда, возможно, он смог бы использовать замороженную красоту своих жертв для себя самого.

Когда он уселся за стол, из его уст вырвался стон предвкушения. Он посмотрел на морозильник фирмы Yeti, стоявший на столе, и медленно снял крышку. Из аппарата поднялся холодный пар. Он заглянул внутрь на застывший лед, одновременно испытывая тоску и страх.

Он закатал рукав толстовки, понимая, что начал тяжело дышать.

«Я смогу сделать это, – подумал он. – Я смогу. Полюбить холод… Стать холодом… Это для твоего же лица, для твоей жизни…»

Он заснул руку в морозильник. Сначала ощущение холода было шокирующим, но через несколько секунд его кожа, казалось, начала привыкать. Он знал, что сначала появится чувство жжения, но оно было намного сильнее, чем он ожидал.