Московский завет

Только в Москве одномоментно вы сможете стать свидетелем похорон, достойных погребения египетских фараонов, или свадебного пира с цыганами, напоминающий не то шествие безумных вакханок, не то оргию римских сибаритов.

Откуда взялись подобные причуды в Москве, вам наверняка не скажет ни один бытописатель, но московское общество к ним стало особенно благоволить со времен самодурствующей императрицы Анны Иоанновны, которая ради венчания придворных шутов и прочих так любимых ею оригинальных забав даже учредила маскарадную комиссию под председательством кабинет-министра Волынского.

И пошли по столицам разгуливать сумасшедшие ряженые рати, как грибы вырастать ледяные дворцы с пушками и мортирами, невообразимыми скульптурами сказочных чудищ, из пасти которых била горящая нефть.

С тех незапамятных и просвещенных лет в столицах Российской империи появились замечательные своими причудами влиятельные особы, чей смысл жизни состоял лишь в том, чтобы не уставать удивляться самому и не переставать поражать своими чудачествами род человеческий.

Случалось ли вам видеть карнавал, устроенный по случаю сна, привидевшегося московскому оригиналу? Уверяю вас, даже в фантасмагориях Иеронима Босха вы не найдете ничего подобного! Здесь встретятся изображающие гордыню и оттого шествующие на ходулях карлы вперемешку с чревоугодными пожирателями пирогов, едва умещающимися в телегах и готовых посрамить своим видом самого Гаргантюа. За ними следуют облеченные в маску Чумы, на чьих воздетых к небу фонарях в воздухе парят змеи и жабы. Личина за личиной перед вами явятся персонажи, олицетворяющие все семь смертных грехов с намереньем обойти всю Москву, что, разумеется, никоим образом сделать невозможно.

Никакие деньги и влиятельные связи оригинала не уберегут актеров от лихого мордобоя зевак или внезапного купеческого винопития. Оттого любой карнавал, вышедший с намереньем прогуляться по Москве, непременно теряется, истаивая на ее улицах и закоулках. Благо, если через пару недель обнаружится в добром здравии и крепком уме большая часть нанятых актеров и статистов.

Уверяю вас, что все пестрое разнообразие Парижа и Лондона немедленно меркли перед прежней Москвой, стыдливо умеряя свою спесь. Нет больше на земле подобного города, да и в прежних веках мало кто мог бы сыскаться. Разве что пестрый императорский Рим или растаявший в мифах легендарный Вавилон осмелились бы потягаться с Москвой в многообразном смешении населявших племен и архитектурных стилей, щедро представляющих все времена и народы? Бог весть! Ныне человечеством утрачены те города, впрочем, как исчезла с земного лица и прежняя Москва, одновременно ужасающая и восхищающая, составляющая в вечном несогласном единстве всевозможные стихии, явления чужеродные и никак не желающие между собой перемешаться, но каким-то образом мирно уживающиеся друг с другом.

С приходом в Москву Наполеона канула в Лету эта невообразимая живая смесь из разнообразных времен, народов и нравов, не один век любовно составляемая Судьбой.

***

В ожидании переговоров с русским царем Наполеон заметно нервничал и томился от вынужденного бездействия. Выгоревшая на две трети Москва представляла собой довольно гнетущее зрелище, отягощавшееся ежедневным разложением разношерстной Великой армии. Остановить мародерство, как и постоянные стычки с выжившим и теперь укрывавшимся в погребах и уцелевших подвалах, московским народонаселением, не представлялось никакой возможности. Однако наибольшей опасностью для армии была все нарастающая междоусобная вражда.

Прусаки, зная о распоряжении Кутузова относиться к ним как к возможным союзникам, не стесняясь грабили поляков и, запасшись впрок золотом, массово дезертировали в расположение русской армии, где их принимали как героев. Ненавидящие и опасавшиеся французов испанцы вымещали порой так яростно свою злобу на итальянцах, что Наполеону доставляли сводки об очередных попытках русских отбить Москву.

Сам император охотнее верил в непрекращавшиеся контратаки и диверсии неприятеля, по крайней мере, этим объяснял себе нежелание Александра идти на заключение мира.

«Когда русские убедятся, что наша власть тверда и Москву им невозможно будет заполучить иным путем, как только договорившись с нами, они сами запросят мира. - Словно заклинание твердил Наполеон, все больше и больше веря собственным словам. - Остается лишь запастись терпением и выждать».

Находившийся при французском штабе перебежчик Корбелецкий, прекрасно знающий обычаи и нравы москвичей, посоветовал императору, как простым и нехитрым способом заполучить симпатии не только укрывшихся городских обывателей, но и окрестного крестьянства.

К назначенному французскому генерал-губернатору Москвы и созданию полицейского корпуса из Молодой гвардии для бутафории добавились русские коллаборационисты. Так появился не обладающий никакой властью русский городской голова, купец первой гильдии Петр Находкин возглавляющий такой же никчемный муниципалитет.