Московский упырь

Кажется, и соперник подумал то же самое. Не опуская сабли, поинтересовался:

– Откуда вы знаете язык? Были во Франции?

– Был, – улыбнулся юноша. – Иван Леоньтев, учился в Сорбонне.

– Жак… Жак Маржерет.

– Очень приятно. Продолжим, месье?

– Извольте!

Выпад! Удар! И яростный звон – отбив… Снова выпад! И блеск глаз в утренних лучах солнца. Снова удар… Иван ухмыльнулся – а ведь француз явно не привык к сабле! Больше колет и меньше рубит…

Удар! Отбив! Искры! И яростная усмешка, и блеск в глазах.

А ведь сабля не шпага, куда коварней! От шпаги – даже от палаша – можно уйти уклонением, а с саблей такое пройдет вряд ли… Вот сейчас… Ага!

Иван притворно откинулся назад, замахнулся, прикидывая момент, когда нужно будет повернуть саблю… всего лишь чуть-чуть повернуть…

Улыбнулся, представив неожиданный для соперника результат.

– А ну, прекратить! – громко крикнули невдалеке… нет, уже рядом. – Прекратить живо!

Соперники одновременно скосили глаза.

– Дюк Мишель!

– Князь Михайла!

Скопин-Шуйский с неудовольствием оглядел драчунов:

– Ну вот, так-то лучше будет. Ишь удумали – дуэль!

– О, вы ошиблись, дорогой дюк, – светски поклонился француз. – Дуэль еще не закончена. А ваш приход как нельзя кстати: нам как раз требуется такой секундант.

Иван вдруг улыбнулся, увидев за спиной князя прячущуюся в кустах Гарпю… Ага! Вот она куда делась… Значит, позвала князя… Интересно, а он-то как тут оказался, неужели тоже решил развлечься с девочками? Впрочем, а почему бы и нет?

– Смею вас уверить, многоуважаемый дюк, что дуэль все же продолжится, хотели бы вы этого или нет, – учтиво продолжал Маржерет. – Ведь дворянин не имеет права приказывать дворянину…

– Зато я имею такое право! – позади драчунов раздался вдруг звучный, уверенный в себе голос, чуть насмешливый и, несомненно, знакомый.

Обернулись все пятеро – дуэлянты, секунданты, князь… Обернулись и ахнули:

– Государь!

Государь!

Иван не в силах был представить, откуда он здесь взялся… Неужели…

Князь Михаил, впрочем, не выглядел особенно удивленным.

– Что смотрите? – Запахнув плащ, Дмитрий подошел ближе. – Сабли в ножны, господа. Ишь, вздумали поубивать друг друга. Не выйдет! Вы мне оба нужны.

Глава 13 Парсуна

Лжедмитрий старался снискать в народе славу справедливого государя. Он объявил о том, что намерен водворить в своем государстве правопорядок, запретил взятки в приказах.

Р. Г. Скрынников. Самозванцы в России в начале XVII века

Июль – август 1605 г. Москва

Жак Маржерет оказался неплохим парнем, и, по возвращении в Москву, Иван с ним быстро сошелся, посидев пару раз в кабаке, да и так, в гостях. Жак постоянно проживал в Кремле в особой избе, одной из нескольких, специально выстроенных для иноземной охраны по приказу царя Дмитрия. Как ни странно, Овдеев ничего не сказал Ивану, даже не проработал как следует за невыполненное задание, лишь махнул рукой да усмехнулся:

– Не нужен уж нам князь Михайла.

А молодой Скопин-Шуйский был жалован царем новым, только что введенным званием – мечником. Иван тоже не остался без награды, Овдеев лично подал ходатайство государю о представлении парня к новому служебному чину – стряпчего. Митька с Прохором за приятеля радовались, шутили, что, мол, коли и дальше этак пойдет, через годок-другой в думные чины Иван выйдет. Шутки шутками, но – почему бы и нет? В думные дворяне сейчас запросто можно выбиться, новый царь умных да деловитых людей привечал, жаловал.

Да и что сказать, после коронации для Земского приказа (сыскной его части), казалось, наступили вдруг тихие и спокойные времена, ничем, кроме пьяного загула поляков, не омраченные. С подгулявшим воинством государь разобрался лично: были схвачены да брошены в темницу наиболее наглые забияки, а народу прочитан царский указ о наказании виновных в массовой драке, кое для кого закончившейся лишением живота, сиречь – смертоубийством. Указ и арест зачинщиков народ воспринял благосклонно, радостно, под это дело кое-что перепало и отряду Ивана: царь всем троим пожаловал по золотой гривне на шапки, а Овдееву, как руководителю ведомства, еще и с золотыми пуговицами кафтан. Кафтан Овдееву понравился, особенно пуговицы, и среди приказных ходили упорные слухи, что пуговицы эти он первым делом срезал, заменив на позолоченные. Неизвестно, правду ли говорили приказные, ложь ли, а только царский подарок Овдеев почти и не нашивал, обходясь прежним своим скромненьким полукафтаньем. Ну да пес с ним, с Овдеевым, все ж не самый плохой был начальник, не хуже других.