Читаем Московский Ришелье. Федор Никитич полностью

К этому следует добавить и неполадки в землевладении, притеснение царём знатных земцев, которые были искони крупными землевладельцами. Иоанн перетасовал большие земельные наделы, точно карты, либо урезал их в пользу служилого люда, разорил монастырские угодья, также дававшие немалые доходы, а во время неурожая кормившие голодных людей. Всё это вместе привело к общему обеднению, тесноте и разжиганию взаимной злобы. Особенно тяжёлым было положение крестьян, попавших в зависимость от мелких землевладельцев, которых по воле царя расплодилось великое множество. Пленным из Лифляндии он дал поместья и земли, а пришлых людей сделал дворянами. Эти пришлые становились самыми жестокими эксплуататорами. Крестьяне бежали от них к прежним хозяевам — боярам, и это усиливало смуту, разжигало ненависть военно-служилого сословия к московской знати. Не менее страдали от новых русских хозяев и города: посадских людей выживали из усадеб и насиженных гнёзд. Новички проникали и в приказы, намереваясь подчинить себе законы. Воеводы разрешали ратным людям буйствовать на русской земле.

Этой стихии вседозволенности бессилен был положить предел и сам царь. Лишённые наследственных угодий и прав дворяне и посадские поселенцы страдали, как и торговые люди, и многие обездоленные либо бежали за рубеж, либо подавались в вольные казаки, либо собирались в шайки и разбойничали на дорогах. Судебный «правёж», когда провинившихся наказывали на Ивановской площади батогами или плетьми и нередко забивали до смерти, не способствовал наведению порядка и очищению нравов.

Фёдор Романов, с недавней поры заживший собственным домом, должен был в полной мере испытать на себе все тяготы переживаемого времени. Поселившиеся по соседству с его угодьями царские выдвиженцы из военнослужилого сословия досаждали ему всеми способами: то добрый клин земли отхватят, то крестьян к себе сманят в самый разгар полевых работ, то затеют бесчинствовать в его поместье либо самовольно рубить деревья в его лесу. Не раз Фёдор думал с горечью, что ему приходится расплачиваться за политику, какую в поддержку царя проводил отец, Никита Романович. Притесняли «княжат» в пользу служилых людей, и вот чем это обернулось. А бояре, вместо того чтобы дружно держаться вместе, тягались между собою о местах, заводили свары.

Приближалась весна, и надо было думать, где найти кузнеца — прежний недавно умер, и кем заменить сеятелей, коих сманил к себе бравый воевода из соседней волости. Москва населена воровскими людьми. Они, случалось, и нанимались на работу, но от них сплошной урон. И красть научились так ловко, что не уследить. Наловчились тёмной ночью перебрасывать краденое добро через забор своим людям, караулившим на ту пору. Мошенничество становилось повсеместным. Никогда прежде не сталкивался Фёдор с такой шаткостью в людях и ненадёжностью. Надо было следить и за казначеем. И за приказчиком. Думаешь найти в них правду, смотришь — свернули на кривду. И каждый норовит разбогатеть, обзавестись поместьем, пробиться среди прочих, заявить о себе. Силёнок маловато, но всё равно пыжится, завидует, разгуливает большим барином, а норовит стянуть, что худо лежит. Иные не выдерживали этой борьбы за превосходство над ближними, становились жертвой спиртного либо ударялись в мошенничество. Фёдора всегда поражало, как много любителей выдвинуться даже среди простого люда, иные из них не были лишены ума и достоинства. И однажды случай послал ему человека, которому суждено было сыграть заметную роль в его судьбе.

Стояли мартовские морозы. На подворье собралось много пришлых людей. Они нанимались на работу. С каждым из них должен был особо беседовать приказчик, но его не было. Фёдор выглянул из окна, и в глаза ему бросился средних лет мужик в поношенном жупане и высокой шапке из барашка. Он был далеко не стар, среднего роста, широкоплечий и обращал на себя внимание острой приглядкой к окружающему и независимым видом. Слышно было, как он громко сказал проходившему мимо слуге:

   — Спроси там, до коих пор нам тут стоять. Напомни про нас...

Фёдор велел слуге привести к нему этого мужика. Когда он вошёл, можно было заметить, что он не ожидал такой чести. Это не помешало ему смело взглянуть на боярина, затем внимательно оглядеть его кабинет, и всё это с таким видом, словно ему не в диковинку видеть боярское дородство и роскошь убранства.

   — Пришлый?

   — Ты верно угадал, боярин.

   — Приехал искать в Москве работу?

Большие серые глаза мужика слегка сощурились. Он ответил, явно лукавя, но не теряя важного вида:

   — Царя захотел посмотреть. Сколько живу на свете, а даря ни разу не видел. Дай, думаю, на царя посмотрю, будет чем перед людьми похвалиться.

   — И как тебя зовут, весёлый человек?

   — Устимом Безземельным меня зовут. Халупники мы.

   — Что значит «халупники»?

Перейти на страницу:

Похожие книги