Московский процесс (Часть 2)

Разумеется, к моменту подписания Хельсинских соглашений немецкие социал-демократы отлично понимали, что СССР не собирается выполнять своих обязательств по правам человека, и протестовать по этому поводу вовсе не планировали. Без сомнения, всем их публичным заявлениям вопреки, «детант» в их представлении никак не связывался с проблемой прав человека. Смена канцлера в 1974 году не привела ни к каким изменениям в этой политике. Дело ведь было не в канцлере, а в его партии. Более того, к 1977 году, к моменту кульминации мировой кампании за права человека в СССР, когда к ней присоединился новый президент США Джимми Картер, немецкие социал-демократы вообще перестали упоминать эту проблему в качестве основы «остполитик». Картер со своей кампанией напугал их до полусмерти, а вдруг действительно права человека станут центральной проблемой отношений с СССР!

Руководители СДПГ пережили немало тревог и волнений в связи с началом деятельности президента Картера. Неясности в отношении будущего курса новой администрации США в вопросах разрядки, взаимоотношении с СССР, и важнейших областях экономической и финансовой политики осложнили выработку правительственной программы социально-либеральной коалиции, оказали негативное влияние на начало деятельности кабинета Шмидта, — сообщало советское посольство в своем отчете за 1977 год.

Брандт и Бар поспешили в Вашингтон учить Картера хитростям европейской политики, а всякое упоминание проклятых «прав человека» стало сопровождаться бесконечными оговорками. Как докладывал в Москву посол СССР в ФРГ Фалин:

С одной стороны, они обязаны прослыть поборниками «прав человека», не могут позволить себе отстать ни от своих внутренних соперников, ни от союзников. После опубликования письма Картера Сахарову канцлер Шмидт (20.02.77) выступил с заявлением о том, что мотивы президента не отличаются от западногерманских, и что правительство ФРГ «и в будущем намерено подходящими путями действовать в том направлении, чтобы не подвергались дискриминации и преследованиям люди, выступающие с иными мнениями». Геншер в той же связи назвал осуществление прав человека «во всемирном масштабе» центральной целью либералов и напомнил о своем предложении создать «международный суд по правам человека».

С другой стороны, по достоверным данным, руководство СДПГ встревожено подходом Картера к проблеме диссидентов. Если Шмидт говорил о намерении действовать «подходящим путем», то Бару, который выезжал в США, было поручено более обстоятельно разъяснить новой администрации мнение социал-демократов насчет таких «подходящих путей», которые не выбрасывают за борт разрядку. Эта же тема, вероятно, будет затронута Брандтом и Эмке во время их предстоящих встреч с Картером и Вэнсом. (…) Еще откровеннее беспокойство по поводу складывающегося положения высказывается западногерманскими политиками из правительственного лагеря в неофициальных беседах…

Легко понять, что именно они вместе со своими европейскими социалистическими союзниками распространяли ложь о том, что «шум на Западе вредит диссидентам», вопреки мнению самих диссидентов, так же, как и прочую ложь о нас, и вольно или невольно становились «каналами КГБ» для «мероприятий по компрометации». Более того, о своих успехах в этой «работе» они спешили доложить советским «партнерам»:

До вашего сведения доводится, что Шмидт, Брандт и Вернер провели полезную работу с Х.-Д.Геншером, сумев приблизить его к лучшему восприятию социал-демократических внешнеполитических концепций. Социал-демократы подчеркивают, что под влиянием этого министр иностранных дел стал проявлять большую сдержанность по части выступлений с недружественными СССР заявлениями.

Словом, все силы европейского социализма были приведены в действие, чтобы «спасти детант» от… проблемы прав человека. Попросту сказать, от нас, горстки людей, ценой своей свободы (а иногда и жизни) эти права защищавших. Силы, между прочим, и теперь еще немалые, а тогда — гигантские. Достаточно вспомнить, что в 1977–1978 гг., когда наша кампания достигла критического момента, а судьба наших арестованных товарищей — членов Хельсинских групп висела на волоске, большинство европейских правительств были социалистическими. И это не говоря уж о прессе, интеллигенции, профсоюзах и деловых кругах.

Стоит ли удивляться тому, что они «победили»? А точнее сказать предали и нас и идею прав человека. Им, конечно, ничего не стоило совместными усилиями заставить Картера отказаться от своей правозащитной линии в отношениях с СССР. Но и это не все. Еще задолго до Белградской конференции, где должно было «проверяться» выполнение Хельсинских соглашений осенью 1977 года, европейские соцпартии тайно, за закрытыми дверьми, встретились в Амстердаме и приняли решение «не требовать слишком много от СССР» на этой конференции. А через полгода в Белграде — не потребовали ничего. Конференция, на которую люди возлагали столько надежд, рассчитывая на твердую позицию Запада, отделалась «нейтральным» коммюнике, где даже не упоминалось о репрессиях в соцстранах.