Московский полет

– Да ладно, не п…! – сказал Толстяк. – Могу поспорить на коньяк: твоя ссена тебя к этой сквассине пускает максимум раз в неделю, а то и рессе!

– Это она от страха, я же после двух инфарктов! – Семен лихо обогнал какой-то армейский грузовик.

И, огладив свою черную, с сединой бородку, сказал мне доверительно:

– Понимаешь, какая хреновина получается… У меня молодая жена, ей тридцать два года! Ну, должен я ее удовлетворить? А она боится, что я на ней третий инфаркт схвачу. И не пускает. Прямо не знаю, что делать! Я же хочу ее, понимаешь?

– Вы тут все какие-то сексуально озабоченные, – сказал я, вспомнив утреннюю встречу с режиссером N.

– А ты нет? – спросил сзади Толстяк. – Ссем ты занимался сегодня носсью? Посмотри на свои месски под глазами!

– Это я от вас заразился, – сказал я.

– Кстати, вот ессе одна тема для фильма! – тут же сказал Толстяк. – Сексуальная лихорадка накануне Грассданской войны. Вся страна биологически предссувствует грассданскую войну, как косски – землетрясение. И все торопятся перетрахаться, пока не поздно. А, Вадя? Купят такой фильм на Западе?

– Еще бы! – сказал я, отмечая про себя, что эта идея даже лучше моей идеи «Секрет семейного счастья». И, вообще, у Толстяка всегда было полно замечательных идей для замечательных фильмов. – Прекрасную комедию можно сделать! – сказал я.

– Только не порнуху, а элегантно, в итальянском стиле, – подсказал Семен, опять лихо обгоняя кого-то.

– Давай вместе напишем, – предложил мне Толстяк. – Так и назовем «Секс-лихорадка, или Пир накануне гражданской войным».

– Но ты же пишешь «60 анекдотов из эпохи Брежнева» и 50 серий «Что такое демократия»!

– Ну и ссто? «Секс-лихорадку» мы с тобой написсем за неделю. Ты вспомнисс своих баб, а я своих и – поссалуйста!

Я подумал, что на Западе Толстяк уже давно был бы миллионером, продавая студиям и продюсерам только идеи и сюжеты. Но в советском кинематографе нет такой практики, каждый сценарист должен сам написать свой сценарий от начала до конца. А Толстяк не любит писать сценарии, ему это уже скучно. Потому у него всегда два десятка контрактов со студиями, но нет денег поставить себе искусственные зубы.

– Не забывай, что я завтра должен лететь в Ленинград, – сказал я дипломатично и сменил тему, спросив: – А что вы думаете о Гдляне и Иванове?

– Я сситаю, ссто они как террьеры, схватили мафию за глотку. А теперь им пытаются дуть в усси, сстобы они разссали зубы, – сказал Толстяк.

Тут Семен пошел на обгон еще одного крытого брезентом грузовика, но водителю грузовика это не понравилось, и он резко вильнул, перекрывая Семену узкий проход меж машинами. Наша машина только чудом не врезалась в заднее колесо грузовика. Семен резко нажал на тормоз.

– Ах ты сука! – сказал он, низко нагнулся к рулю и перевел ручку скоростей на третью скорость.

– Семен, перестань! – попросил я.

– Подожди! – и тем же категорическим жестом правой руки Семен отсек мое вмешательство.

– Нам уже не двадцать лет, Сема!

– Ну и что? – он вел машину за грузовиком, ища глазами лазейку в потоке машин. – Я ему покажу подрезать! Негодяй…

Договорить он не успел: брезентовый полог грузовика вдруг откинулся, из-под него показалась целая дюжина коротко стриженных солдат, сидящих в кузове. Хохоча и матерясь, солдаты показали нам русский «по локоть».

– Видишь? – сказал Семен.– Шпана! Приехали в Москву и хулиганят! – тут он бросил машину вправо, там намечался просвет в потоке машин.

Но, конечно, грузовик тоже вильнул направо, и в этом была хитрость Семена – он резко переложил руль налево, так, что моя бывшая машина оторвалась правыми колесами от мостовой, хотя именно справа сидели я и стокилограммовый Толстяк.

– Семен!!! – крикнул я.

– Спокойно! – сказал Семен, красивым виражом уже выходя вперед армейского грузовика, слишком тяжелого для таких трюков. И, включив четвертую скорость, добавил хвастливо: – Видал? Вот так мы их делаем, пижонов! А ты говоришь! Нет, Вадим, мы еще бьем скважину! Не знаю, как у вас в Америке, а тут…

– Сейссас он вас е… в зад, – с философским спокойствием сообщил Толстяк, и, оглянувшись, я увидел, что молодой, в застиранной гимнастерке водитель грузовика явно охотится за нашим бампером.

– А вот уж фуюшки! – усмехнулся Семени, снова перейдя на третью скорость, до отказа выжал педаль газа.

«Жигуленок» взвыл, затрясся от напряжения и – под носом милиционера-регулировщика – проскочил под желтый светофор. А в следующий миг, уже за нами, загорелся красный свет, и гаишник, свистя, замахал руками летящему у нас в фарватере грузовику. Тот сбросил скорость.

– То-то, – сказал Семен, оглядываясь.

И только теперь я обратил внимание, что в кабине нет зеркала заднего обзора. Не веря своим глазам, я протянул руку к лобовому стеклу и ощупал место, где положено быть этому зеркалу.

– Нету и не ищи! – сказал Семен.

– Но как ты ездишь?!

– Так и езжу. А что делать? В стране нет клея приклеить металл к стеклу. Ни за какие деньги! – и, свернув с проспекта Мира, Семен подкатил к центральному входу в отель «Космос». – Прошу, мистер Плоткин! Мы подождем вас в машине.