Московский полет

– Хотите, я отвезу вас в аэропорт на машине? – сказала мне Колягина. – И по дороге поболтаем.

– С удовольствием! – ответил я и сел рядом с ней на переднее сиденье ее «жигуленка». – В Америке у нас сто сенаторов, но мне все некогда с ними встретиться. Так что вы будете первым в моей жизни сенатором-шофером.

И как раз в этот момент возле нас с визгом остановились три такси, и из них выскочили золотозубая директриса школы номер 32, учительницы Шура и Мария, а также дюжина детей в белых рубашках, пионерских галстуках и с цветами в руках. Они подбежали к автобусу, окружили Роберта Макгроу, вручили ему цветы, стали шумно прощаться, а золотозубая директриса снова расцеловала его в обе щеки и сказала многообещающе. – До встречи в Америке!

Наши зааплодировали, а я подумал, что Толстяк был прав: Роберту уже не уйти от этой золотозубой судьбы.

Тут Колягина завела мотор и тронула свою машину. Конечно, я мог остановить ее и попрощаться с Марией. Но как бы выглядело такое прощанье в глазах ее партийной директрисы?

Не зная, как поступить, я промедлил с секунду, а Колягина уже перевела рычаг на вторую скорость и дала газ. И в этот миг Мария наткнулась взглядом на желтый «жигуленок» Колягиной, увидела, что я уезжаю с какой-то женщиной, и наградила меня таким взглядом, про который великий русский поэт Некрасов сказал: «Коня на скаку остановит…».

А я, уже как полный идиот, прощальным жестом помахал ей рукой.

По дороге в аэропорт мы интервьюировали друг друга. Колягину интересовало, как еще при жизни Брежнева я смог вычислить левые доходы брежневской семейки и объем советской нелегальной экономики. А меня интересовали ее научные данные в этой же области. Но разговор перескакивал с одного на другое, как ее «жигуленок» на ухабах разбитого Ленинградского шоссе.

– По моим оценкам, объем нашей нелегальной экономики сегодня составляет порядка 100 миллиардов рублей…

– Таня, вы знаете, что Москву накачивают войсками? Смотрите, опять колонна армейских грузовиков! У меня ощущение, будто я нахожусь на арабских территориях в Израиле – такие же разбитые дороги, такая же пыль на деревьях и такие же армейские грузовики почти на каждом углу. А главное – такое же ощущение, что вот-вот начнут стрелять. Просто как прифронтовая полоса.

– А вы были в Израиле?

– Да, шесть лет назад. Тогда моя литературная звезда была в зените, мы с женой три месяца провели в Европе и еще месяц – в Израиле. Прекрасная страна, но стоит отъехать от Иерусалима, например, в Хеврон, как сразу возникает ощущение прифронтовой полосы. Точно, как здесь…

– Да, у нашего народа на руках жуткое количество оружия. Особенно у криминальных банд и рэкетиров. Ходят слухи, что на днях московские мафии будут делить территории. И, значит, будут уличные бои. Под этим предлогом в город стягивают войска – якобы для пресечения кровопролитий. Но я думаю, что основная причина – появление легальной оппозиции в нашем парламенте. В Кремле испугались: ведь если завтра в нашу межрегиональную группу запишутся не четыреста человек, а половина депутатов Верховного Совета, вы представляете? Мы смогли бы сразу взять власть в свои руки!

– И кого бы вы сделали главой государства?

– Ну-у…– усмехнулась она. – Об этом рано говорить.

– И все-таки?

– Многие считают, что нам нужен такой расклад, как в Израиле: президент – это совесть страны, верховный жрец, а премьер-министр – для ежедневной работы. И при таком раскладе академик Сахаров был бы прекрасным президентом. Вы знаете, я недавно вступила в партию. – В какую? – В коммунистическую.

– Что-о??? – я подпрыгнул на сиденье от изумления. – Да ведь эту партию ждет Нюрнбергский процесс! Даже «Правда» пишет, что сейчас коммунисты тысячами бегут из партии…

– Репрессивный аппарат в этой стране принадлежит коммунистической партии. Если оставить его в руках брежневской партократии, они очень скоро повернут его против демократии. Мы должны успеть перехватить у них штурвал, чтобы не было нового Тбилиси и гражданской войны. – Кто-мы? – Честные русские люди…

Тут шоссе вдруг резко сузилось – точнее, его перегородили барьеры какого-то ремонта. А очередной встречный грузовик, крытый зеленым пыльным брезентом, недолго думая, свернул со своей полосы на нашу и, дымя соляркой, с оглушительным ревом помчался нам навстречу. Но маленькая русская женщина, доктор экономических наук и народный сенатор Татьяна Колягина не пожелала уступать дорогу армейскому грузовику. Подавшись всем телом вперед и держа своими женскими ручками прыгающую баранку, она вела свой крохотный «жигуленок» прямо в лоб этому «МАЗу».

– Таня, что вы делаете?!!

– Это моя дорога! – сказала она сквозь зубы, и на ее круглом, как у Раисы Максимовны Горбачевой, лице обозначились такие же, как у Раисы, упрямые скулы.