Кружкова. Зачем, Ирина Федоровна, свет зажгли? Еще видно.
Гринева. Не люблю полумрак. Или темно, или полный свет. Садись, Аня. Будем хозяйничать.
Кружкова. Вы хорошо говорили, Ирина Федоровна.
Гринева. Жизнь научит. А потом, знаешь, складно говорить не так уж трудно.
Кружкова. Трудно. Ко мне приходят разные люди. Простые и непростые. Иной говорит, а я чувствую: проверяет меня, где я неправильно скажу, где не знаю чего, — а я еще многого не знаю. А мне говорят, просят меня: помогите, решите, вмешайтесь! А если мне самой нужно помочь?
Гринева. Да, депутату нельзя ошибаться.
Кружкова. Вот меня и беспокоит... Вот хотя бы эта Свиридова.
Гринева. Наша Свиридова?
Кружкова. Она... Пришла ко мне, плачет. «Может, мне не к вам надо было, говорит, может, в партком или еще куда, а я к депутату решила. Своя работница, говорит, поймет. Муж вернулся из армии. Ушел слесарем, вернулся капитаном. Говорит мне: «Отстала ты от меня, трудно нам понять друг друга, запросы, говорит, у тебя, и вообще, говорит, культура страдает. Не ровная мы пара теперь. Давай врозь». Объявление в «Вечерку». А какое же тут объявление, когда у меня двое ребят! Да что ребята? Ребята - полбеды. Я их прокормлю. Жили без него. А как быть с любовью? И в чем я отстала? От кого я отстала? Я на Почетной доске. День и ночь работала всю войну. И сейчас. Не хочу я врозь!» - говорит. И плачет: «Помоги, Анна Сергеевна, ты депутат, ты все можешь». А как помочь? И мне горько стало. И я сижу и плачу. Сидим и обе плачем.
Гринева. Долго ж вы плакали?
Кружкова. На часы не смотрела... Сказала, что поговорю с ним. Вызову его. А что я ему скажу? Выругаю, — а вдруг не поймет. А может, и выругать не смогу. О другом буду думать.
Гринева. О Кривошеине?
Кружкова. О нем.
Гринева. Сама же ушла!
Кружкова. Ушла, а вот любовь не ушла. Я не хотела быть при нем, хоть он и умный, Ирина Федоровна. Слишком он все мне объяснял... Может, это от профессии. Хороший технолог, говорят.
Гринева. Пошел он к черту со своей технологией! В станках понимает, а в людях разобраться не может. Знаешь, Анна, трудно быть советчицей в таких вопросах, но я бы на твоем месте выбросила его из головы. Инженер?! Когда мы поженились с Алексеем, кем я была? Простой прядильщицей. А он инженер. И вот видишь: двенадцать лет - как один день. Живем.
Кружкова. И не бывает у вас ссор?
Гринева. По правде сказать, почти не бывает.
Кружкова. Так всегда у вас было?
Гринева. Было... А что, Кривошеина ты с тех пор не встречала?
Кружкова. Он приходил ко мне, в апреле. После выборов уже... Я спросила его, почему не приходил раньше, до выборов. Ушел... Один раз встретила его на улице - перешел на другую сторону. Знаете, Ирина Федоровна, я бы давно уехала куда-нибудь. В Иваново или в Орехово-Зуево.
Гринева. Зачем же тебе? Пусть он едет.
Кружкова. А вдруг я неправильно сделала? Вдруг я свое личное счастье прогнала?
Гринева. А что ты все-таки скажешь мужу Свиридовой?
Кружкова. Я не судья. Я сама потерпевшая. Попрошу его помочь жене, если она в чем отстает.
Гринева. А тебе Кривошеин не мог помочь?
Кружкова. Пытался, но не так.
Гринева. А, студент!
Виктор. Уже почти не студент.
Гринева. Поздравляю.
Виктор. Еще диплом, Ирина!
Гринева. Ты хоть бы поздоровался с незнакомой девушкой.
Виктор. Я знаком. Виктор Гринев. Я вас знаю. Был доверенным лицом по вашей кандидатуре.
Гринева
Кружкова. Какой же диплом у вас?
Виктор. «Настоящее и будущее Москвы».
Кружкова. Красивая тема.
Виктор. Увлекательная. Вы знаете, Анна Сергеевна, мне снится она!
Кружкова. Кто?
Виктор. Москва... Воздушная, золотая, пронизанная голубизной.
Кружкова. Счастливый вы, Виктор, институт заканчиваете.
Виктор. Я счастливый? А вы?!
Кружкова. Я только месяц назад девятый класс вечерней школы окончила.
Виктор. Я не о том....
Кружкова. А о чем же еще?
Гринев. Принимай гостя, дочь. Алексей дома?
Гринева. Садись, отец, чай будем пить.
Гринев. Погорячей бы чего-нибудь...
Гринева. Сегодня не праздник.
Гринев. Это правильно, будни.