Mortal Kombat: Icedpath

— Добивать? Сдался ты мне… — ухмыльнулся Само. — Маленький глупый мальчишка, вот ты кто… Да забери ты ее себе… Мертвым не нужны женщины, а мне — и подавно. У меня есть другое. Взгляни.

Саб-Зиро стиснул свои запястья. Он сжался перед старшим братом, и действительно ассоциировался с провинившимся ребенком.

(почему — ему — так — нравится — мучить — меня?!)

— Взгляни, — повторил Само.

Саб-Зиро неуверенно огляделся.

Брат демонстрировал ему целый мир. Мир включал в себя сотни и сотни ледяных статуй — людей, животных, фантастических созданий. В каждой играла искорка — рыжеватая, словно отблеск Коцита… Изваяния поражали совершенством — математичным, какое мог сотворить только крайне уравновешенный человек. Не допускалось неверных линий, ассиметрии или неточных рассчетов. Горгульи приседали строго на две лапы, русалки расчесывали совершенно равное количество "волос", число пятнышек-выемок на шкурах леопардов кратно пяти.

Ледяные статуи были восхитительны — и мертвы.

— Красиво, — сказал Саб-Зиро. Он не кривил душой: Само достиг тотального художественного могущества, а "неживость" — просто иллюзия… правда?

— У меня есть моя Стихия, — проигнорировал похвалу старший брат. — И по сути, мне ничего не нужно. Я устал от войны и Охот, от побед и поражений… и от женщин. Я ценю одиночество. И мои игрушки… — он опять ухмыльнулся.

— Красиво, — повторил Саб-Зиро. А что еще говорить?

— Нет. Они — безукоризненны, но — просто лед. А вот тебе удалось создать живое, братик…

Само указал на миниатюрную фигурку, расположенную отдельно. Саб-Зиро припомнил ее: дельфин, что он отдал океану…

— Но… — он вздернул бровь.

— Как твой дельфин попал ко мне? Представления не имею, спроси Не-Мир, коль желаешь…

Само резко обернулся к брату:

— Ты обогнал меня и в этом, малыш! — с неприкрытой, неожиданной обидой выкрикнул он. Саб-Зиро попятился, а его губы растягивала глуповатая алогичная улыбка. Само — признает его превосходство?

(какое там "превосходство"… он — лучший!)

Ха-ха…

— Ты обогнал. Меня. Во всем! — Само схватил одного из атакующих ледяных драконов, сдавил, и обломки хрупко посыпались из его горсти. — Кроме одного — я настоящий воин! Ты — нет. Смирись. А теперь уходи и не смей более оплакивать меня! Ни вслух, ни в сердце твоем! Я — воин! Над могилами воинов не плачут!

Само швырнул в младшего брата изваянием дельфина, и Саб-Зиро поймал его… не то, чтобы он дорожил "шедевром"… но дельфин побывал у Само, и…

— Забудь меня! Я — приказываю!

Прямо в изголуба-белой "стене" раззявилась дверь. Само едва не пихал брата в нее.

— Уходи!

— Прости. Прости, что любил тебя, — тихо сказал Саб-Зиро. — Прощай…

Он занес ногу над порогом.

Само крушил его математичные, бездушные фигуры — с совершенно нехарактерным бешенством, с отчаянием, похожим на лавину — многотонным, безнадежным.

(не плачь о воине…)

Вдруг он замер. Снял маску. Он улыбался — странно, непривычно, но в груди Саб-Зиро екнуло, а озноб прекратил скакать стаей термитов.

— Нашел. Нашел. Я оживлю их… Оживлю, — не обращаясь ни к кому, пробормотал Само. И — брату:

— Знаешь… я понял… я ведь тоже любил тебя…

— …Идиот, дубина стоеросовая…

(так, опять нежные эпитеты? Зато понятно, где я…)

— Эй, Джакс, да он живой! — Лю.

— Не ври! Он ж заперся в хренов Коцит… я сам видел!..

(но я вправду жив)

— Я в порядке, — сказал Саб-Зиро. В порядке — это слабо. Он ощущал невыразимую легкость, словно одна из тяжких гирь-обвинений спала с него.

Само… Он не страдает, и он отыскал формулу его драгоценного искусства. Все будет хорошо, все…

(и он любит меня!)

— В порядке? — недоверчиво уставился Джакс. — А чего довольный, будто не искупался в адском озере, а с Шайной Твейн целовался?!

— С кем? — захлопал глазами Саб-Зиро.

— Это он, Джакс, — захихикал Лю. — Для него торможение — типичное состояние!..

Саб-Зиро рассудил, что обижаться на очередную шутку в его адрес не стоит. Есть дела поважнее:

— Мы перебрались через Коцит?

— Щас! Аж три раза! — фыркнул Джакс. — Я ж твердил — твоя затея с самопожертвованием — просто бред! Так и вышло! Провалялся тут с полчаса… тьфу, ну и рожа у тебя была — что дохлая рыба…

Он запнулся. Неприятное воспоминание: подернутое мертвенностью лицо, и точно градинки в глазницах. Но Саб-Зиро не слушал их, он помчался к Коциту.

— ОПЯТЬ? — взвыли хором спутники.

Нет. Не опять. Он выполнил его долг, и вот…

— Переправа готова, ребята, — невозмутимо сказал Саб-Зиро.

В тягучей прослойке не-Льда, душащего проносящиеся мимо лучи и зазевавшиеся фотоны, покачивался ледяной дельфин. Правда, он вырос до габаритов небольшой лодки. Вполне способной выдержать троих мужчин.

Дельфин плескался в страшной ткани Коцита, точно в морской воде, отражая солнечные блики. Блики — это память… о счастливом летнем дне, когда Смоук и Рокси были живы.

(но Само — мертв… жаль…)

Что ж. Весы уравновесились, правда?..

Океан… океан принимает дары, и возвращает сторицей. Но здесь — не один океан…

(спасибо тебе, Само… ты — подлинный Мастер Льда!)

— Эт-та чего за ерунда? — вылупился Джакс. Лю попробовал дельфина на прочность. Он не тонул. Приглашающе вильнул хвостом, Лю замотал головой: мерещится.