Морской сундучок

Волны крутились, перебрасывали с одной на другую какие-то ящики, окунали в зелёную пену бамбуковые клетки, а вдали взлетал и проваливался в воду чуть ли не целый дом.

— Вот даёт! Здесь бед натворил, а теперь пошёл на Японию, — сказал вахтенный.

— Но мы в-вроде бы п-проскочили, — сказал Веня. Он только что заступил на вахту.

— Насчёт «проскочили» сейчас посмотрим, — остановил его капитан.

Он пошёл в радиорубку и вернулся оттуда с новой картой погоды. На ней опять мишенями расползались тайфуны.

— Ну и кастрюля! — сердито сказал капитан. — Вот варит! Ещё один тайфун катит на нас от Филиппинских островов.

Из-за двери сквозь свист ветра послышался треск динамика и суровый голос диктора: «На побережье Японии обрушились ураганные волны. Улицы городов залиты водой. Разрушено множество домов, имеются жертвы».

— Да, д-достаётся японцам! — вздохнул Веня.

Капитан ещё раз с тревогой посмотрел в окно на автомобили и приказал:

— Следите за морем.

НЕБО КАК В АРТЕКЕ

Я всё старался разглядеть кастрюлю, в которой завариваются тайфуны, но волны, хотя ещё кипели, становились тише, мягче, и скоро вся поверхность моря сделалась ровной, упругой, как плёнка из полиэтилена.

— Ну, порядок, теперь дойдём. Теперь машины доедут! — Капитан весело пробежался по палубе и затянул уже новую песню: «Раньше думай о Родине, а потом о себе».

А над бортом у мостика снова возникли три головы. Чёрные, смоляные Коли и Вени, а между ними одуванчиком светлая Митина.

Все три друга плавали недавно и, чуть что, собирались стайкой, как мальчишки. Передаст Митя радиограмму — и на мостик. Посидит Коля над грузовыми документами — и к дружкам. Смотрят на острова, на дельфинов, покуривают — взрослые! — и вспоминают училище или школу.

Как-то из-под борта выпорхнула летучая рыба, повела по воде хвостом, как сапожным ножом. Коля сказал:

— Вот бы такую поймать! Я в школьный музей обещал привезти.

— И я об-бещал в школу, — сказал Веня. — Только не рыбу, а коллекцию монет из разных стран.

— А меня просили привезти из Индонезии плёнку с песнями. А я никак туда не попаду! — пожаловался Митя.

А когда обошли Тайвань, Коля выбежал на мостик, зажмурился от солнца и охнул:

— Ну и небо! Синее, как в Артеке!

— А ты что, в Артеке был? — спросил я.

— Ага! — сказал Коля. — После пятого класса. В Кипарисном. Купался, виноград собирал.

— Вот наелся, наверное? — спросил Митя.

— До отвала! А шелковицей так объелся… Шелковица там такая большая росла. Вот наелись! — Коля засмеялся. — Всему звену промывание желудков делали! А потом после изолятора мы планёры строили, с Медведь-горы их запускали.

На минуту все притихли и посмотрели вдаль, будто увидели там и шелковицу, и Медведь-гору. А Коля взглянул на море, на небо и повторил:

— Ну точь-в-точь как в Артеке!

Вдруг послышался гул, от горизонта летел военный самолёт.

На палубу выбежал капитан, поднял бинокль. Самолёт заходил с левого борта. Он с гулом пронёсся над мачтами, потом сделал ещё один круг и прогудел совсем низко, чуть ли не над самой надстройкой. На гул из камбуза выскочил Ваня с ножом в руках.

— Ну пират! — крикнул он. — Над мачтами летает! Настоящий пират!

— Такое место. Подходим к Гонконгу, — сказал капитан.

УТРО НА РЕЙДЕ

На заре мы стали подходить к Гонконгу. И я с самой темноты торчал на баке. Шутка ли!

Когда-то это слово будоражило весь мир. Мы с друзьями растаскивали на части книги, в которых оно попадалось: за каждой буквой нам виделись тысячи таинственных историй.

Ещё в очень давние времена этот китайский порт старались прибрать к рукам дельцы из многих стран. Завладел Гонконгом — получил ключ к богатствам неведомого Китая: ввози свои товары, торгуй, вывози золото!

Захватила его Англия — и тысячи британских кораблей хлынули в порт…

Но добраться до богатств Азии было много охотников. И от разных хозяев — американских и японских, французских и немецких — в Гонконг пробирались разведчики, тайные агенты. По городу шныряли шпионы, наёмные убийцы, грабители. Они устраивали друг другу ловушки. И мир потрясали истории одна таинственней другой.

А в гавани бродили целые флотилии пиратов и контрабандистов. Тысячи спекулянтов — английских, китайских, японских — старались обобрать друг друга. Самые удачливые, самые жестокие из них богатели, становились капиталистами, хозяевами богатого Гонконга. Вот в какой порт входили мы сейчас.

Он белел десятками высоких зданий, и чем ближе мы подходили, тем больше казалось, что не только мы глядим на него, а сам город, как с трибун стадиона, смотрит на свой залив, на идущие по нему корабли, любуется ими. И казалось, что всё в этом городе под этим синим небом прекрасно.

ВЕСЁЛЫЙ ГОРОД

К борту сразу же потянулись баржи, полезли на палубу грузчики.

За Колей, как за буксиром, побежали к трюмам бойкие торговые агенты, заскрипели тросы лебёдок, и закачались в стропах ящики с креветками и макрелью.

А команда, свободная от вахты, получила у помощника капитана гонконгские деньги и села в катер.

— Только не теряться в щелях, — предупредил на прощанье капитан. — А то облапошат в два счёта.