Морской дозор

– Маринеско, – Полундра сам увлекся своим рассказом, да и восторг, светящийся в глазах девушки, был ему приятен, – остается никем до сей поры не превзойденным мастером торпедной атаки. Тогда о компьютерах слыхом не слыхали, но у этого человека в голове компьютер был. Торпедные треугольники он считал виртуозно. Плюс – отчаянной храбрости офицер, и весь его экипаж тоже. В том же боевом походе, зимой сорок пятого, они не побоялись всплыть на перископную глубину чуть ли не посреди немецкого походного ордера. Осмотрелись и отправили ко всем морским чертям еще один транспорт, «Генерал Штайбен». Еще четыре тысячи гитлеровцев, как слепых котят… После этого похода лодка Маринеско, вместе с командиром, стала Краснознаменной.

– Почему же я о таком человеке никогда не слышала? – с какой-то даже обидой спросила Леночка. – Ни в школе, на истории, ни… от папы.

– Эх, – грустно сказал Никифоров, – уж больно не ко двору пришелся Александр Маринеско после победы. Он не только с немцами, он и со своими был храбр до безрассудства.

– Да-а… – мрачно кивнул Полундра. – Состряпали гнусное одно дельце. Я об этом говорить даже не хочу, язык марать. Ушли его с Балтфлота. До сорок восьмого плавал Маринеско помощником капитана Ленинградского пароходства, а потом… В питерском институте переливания крови работал, на заводе «Мезон». Но к морю его не подпускали. Может, поэтому и умер Александр Иванович так рано, всего пятидесяти лет…

– Какая грустная история, – потрясенно сказала Леночка. – Давайте… Давай, Полундра, выпьем за память этого человека.

Сергей тепло улыбнулся девушке. «Какие у нее глаза хорошие, – подумал он. – Добрые, красивые… Не то что у матушки».

Матушка меж тем вовсю строила глазки сызнова изрядно захмелевшему инженеру. Она буквально обволакивала Котельникова потоком льстивых слов, не забывая подливать в рюмки и Тиму, и своему муженьку, который уже поглядывал на откровенно флиртующую с молодым инженером супругу мрачновато.

Правда, флирт этот производил несколько странное впечатление. Виктория Владимировна слишком уж живо интересовалась возможностями «Нерпы», ее ТТД. Причем вопросы ставила этак вскользь, невзначай, но технически – весьма грамотные. Как ни говори, а сказывался законченный ею когда-то радиотехнический институт.

«На кой леший моей дражайшей такие подробности? – думал мрачно сопящий Берсентьев. – Еще за шпионку примут, право слово».

Но обласканный Тимофей, почувствовав себя центром внимания и пупом мироздания, ничего такого не замечал и пел, что твой курский соловей. Да, коварная все-таки штука – выпивка!

– Она, мини-субмарина наша, – вещал Котельников уже слегка заплетающимся языком, – она ведь многоцелевая! Вы что думаете, одна, понимаешь, стрельба-пальба и прочие… диверсии? Не-ет! Она и для спасательных работ пригодна, и для подводного строительства. Много для чего! У «Нерпы» есть гидравлическая рука-манипулятор, просто рука сегодня не видна была, в корпусе спрятана. Н-но… Если надо… Если Рродина прикажет… На нее, на руку, можно сменные насадки ставить: видеокамеру, резак алмазный, бур, ковш для выемки грунта, клещевые захваты.

– Ах, до чего замечательная техника! Ах, как это интересно!

Виктория Владимировна не притворялась. Ей действительно было интересно. Очень даже!

– А может ли ваш, Тимофей Васильевич, подводный самолетик поднять с глубины груз?

– Ес-стес-ственно! Сколько угодно!

– О! Потрясающе! Какие вы, ученые, умные… И большой груз?

– Да сколько сама весит. Тонны полторы только так потянет, если оператор хороший, как мой др-руг Серега Полундра! – Последние слова Тим проорал на максимальной громкости. – В-вот за него мы сейчас и выпьем!

– Конечно, конечно… Ты что, дорогой, – обратилась Берсентьева к мужу, – не расслышал? Немедленно налей нам с Тимофеем Васильевичем. И сам с нами выпей.

Генерал-майора долго упрашивать не пришлось. А женщина обратилась к осоловевшему прапорщику:

– Мне бы на дачу позвонить, прислуге распоряжения кое-какие отдать. Можно вашим телефоном воспользоваться? Где, говорите? В соседней комнате? О, вы так любезны, благодарю!

Однако, если бы кто-то услышал хотя бы начало телефонного разговора в соседней комнате, он бы очень удивился. Как-то непривычно, чтобы хозяйка называла прислугу все больше уменьшительно-ласкательными именами, не правда ли?

– Дракончик, дорогой мой. – В голосе Виктории Владимировны чувствовалось нешуточное возбуждение, явно окрашенное в сексуальные тона. – Сыскалась наша пропажа! Да, знаю я, как ты замучился, но вот у них нечаянно получилось… Дуракам везет. Нет, на наше счастье этот подводный громила ничего пока не просек. Но глазастый! Разглядел, что у вертолета с хвостом… не того что-то. Ага, ты правильно меня понял. Даже про пулемет что-то такое… Милый, ну разве твоя русская кошечка такая дура? Никто нас не слышит, они там пьяные все уже. Надо их опередить. Это ты уж сам думай, как. Я слабая, нежная женщина, а ты… О! Как я соскучилась по твоим рукам, мой свирепый тигр!