Морпехи

— Черт возьми. Посмотри на это, — морской пехотинец держал в руках зеленую военную форму, из подмышек еще воняло потом. — Национальная гвардия, на хрен. Эти недоноски — из Республиканской гвардии. — Он показал пальцем на треугольный лоскут на плече, символ элитных войск Саддама.

— Наденьте на них наручники. Они идут с нами. Мы не думали, что Республиканская гвардия будет находиться так далеко на юге. В соответствии с рапортами, поступающими от разведки, они находились на оборонительном рубеже на юге от Тигра. Захваченные нами иракцы носили такие же усы, как Саддам, стояли молча, засунув руки в карманы. Один из них, скрестив ноги, сидел на траве, перебирал руками четки и что-то пил из бутылки из-под пепси. Солдаты Третьего взвода связали им руки за спиной и посадили в кузов грузовика.

С нашего фланга вдруг раздались выстрелы из стрелкового оружия; морские пехотинцы, попрыгав из своих гусеничных транспортеров, устремились в ближайший внутренний двор. Вражеский огонь тем временем становился все интенсивнее.

«Осколочная граната!» — закричал какой-то морской пехотинец и запустил лимонкой в открытую дверь. Из окон дома повалили дым и пыль. Через некоторое время на крыше этого строения появились два морских пехотинца, они подавали своим товарищам знаки и орали: «Все чисто!»

Около часу дня мой взвод получил новые указания, и мы, не медля ни секунды, ворвались в стоящую у дороги деревню.

Мы хорошо выучили предыдущие уроки: подходя к возможному месту засады, мы поделили взвод пополам. Пока одна половина входила пешком в деревню, другая прикрывала их крупнокалиберными пулеметами, установленными на «Хаммерах». Самый лучший способ обеспечить безопасность транспортных средств в городе — это расположить вокруг них солдат. Уинн был ответственным за моторизованные силы. Раздавая по рации указания, я присоединился к спешившимся солдатам.

— Машины, медленно двигайтесь вперед и будьте готовы заглушить моторы, так мы сможем маневрировать или уходить от контакта, — приказал я. — Пешие, зачистите каждое здание, соберите все оружие и документы. Остерегайтесь мин-ловушек. Встретимся в северной части города и дальше пойдем вместе. Вперед.

Идя через поле, я нес автомат под мышкой и думал о том, что чувствую себя как-то безопаснее, когда мои ноги находятся на земле. Никогда не мог привыкнуть к передвижению по объекту в «Хаммере» и постоянному ожиданию того, что на нас нападут из засады. На земле я чувствовал себя в своей стихии: человек, ботинки, оружие.

Морские пехотинцы перебирались через оросительные канавы и осторожно приближались к кучке деревянных строений. Куры, увидев нас, кудахча пускались врассыпную, а мы в это время уже врывались в комнаты. Большая часть деревни была пуста. Были обнаружены два «АК-47» и пусковая установка для реактивных гранат, а также еще куча военной формы с треугольным символом Республиканской гвардии. Я принес одну из этих эмблем майору Уитмеру, который сидел на заднем сиденье своего «Хаммера», обложившись картами и не расставаясь с рацией:

— Вот, сэр. Маленький сувенир от лучшей Саддамовой армии.

Он засмеялся и произнес: «Бьюсь об заклад, что ты перевелся в разведку только для того, чтобы не проводить пешую зачистку деревень».

В северном конце города мы обнаружили женщин и детей, прячущихся в однокомнатной школе. Они увидели нас и в страхе забились туда. Мы сказали, что не собираемся им вредить и спросили, почему в городе нет ни одного мужчины. Они ответили, а Миш перевел:

— Мы бедные фермеры. Мужчины весь день проводят на полях.

— Где партия Баас, федаины?

— Здесь нет федаинов. Мы счастливы видеть американцев на наших землях.

— А откуда тогда взялась форма Республиканской гвардии?

Женщинам было нечего ответить, и они молчали, не сводя глаз с пола.

Убедившись, что жители деревни не представляют собой угрозы для ПБГ-1, мы продолжили свое движение на север.

Мой воротник покрылся белыми соляными пятнами, а я то и дело жадно глотал теплую воду из пластиковых фляжек, прикрепленных к моему бронежи-, лету. На вкус она была похожа на воду из бассейна.

Нас сменила рота «Альфа» и сообщила взводу по рации о возвращении в обитель батальона.

Всех командиров взводов вызывали на совещание.

На берегу реки я пошел куда звали. И тут увидел приближающуюся к нам гребную шлюпку с двумя иракскими мужчинами на борту, плывущую по течению, мужчины гребли, но как-то очень медленно. Они мне искусственно улыбнулись, и это привлекло к ним мое внимание. Здесь улыбались только дети. Взрослые мужчины их возраста обычно пялились или отводили взгляд. Я связался с морским пехотинцем в пулеметной башне:

— Что-нибудь видишь на дне лодки — оружие, вещи, что-нибудь?

— Ничего, сэр.

Черт. Что-то в этих двух мужчинах меня раздражало. Я инстинктивно чувствовал какой-то подвох. После всех наших сражений я научился доверять инстинктам, а инстинкты требовали, чтобы я открыл по двум этим парням огонь.