Морозов. Книга 3

— Хорей мне не надо точно, — четко произнес я и добавил, — мне животных в доме не хочется заводить совсем.

— А в подвале? — уточнил дворовой.

— Я ведь по делу к тебе обратиться хочу, — сурово оборвал я новый виток разговора.

— Так и говорите по делу, барин, — возмущенно вскинулся Тихон. — Зачем вы меня забалтываете? От дел отвлекаете?

— Прости, дружище. Подскажи, а среди домовых у тебя случаем родни нет?

Дворовой задумчиво почесал затылок:

— Есть, — неуверенно ответил он после паузы. — А вам, барин, зачем?

— Он, случайно, не знает, есть ли домовой в одном особняке? — вкрадчиво уточнил я и продиктовал адрес промышленника.

Тихон посмотрел на меня, нервно дернул ухом и ответил:

— Вы ж про Прошку. Мы все знаем, что он теперича без хозяина остался. Такая беда. Нечасто у нас так вот домовые без работы остаются. Контракт-то у него был старый, привязанный к человеку, а не к дому. Так что съезжать ему придется. Хозяина-то у дома больше нет.

Дворовой вдруг с надеждой взглянул на меня:

— Барин, а может…

Я вздохнул, начиная понимать, к чему ведёт хитрый человечек:

— Если он сможет помочь нам, я подумаю, как оказать ему услугу в ответ.

— Поможет, — тут же затараторил Тихон. — Обязательно поможет, можете не сомневаться.

— Он все ещё в том доме? — уточнил я.

— А куда ему деваться, — пожал плечами дворовой. — Тама он. Знаете, как тяжело переезжать? Скоко вещей собрать надобно? Проверить замки, краны, трубы, окна и двери? Котов выгнать, если имеются. С собак снять ошейники да цепи…

— Спасибо, Тихон, — попрощался я, и собирался уже было уходить, как вдруг вспомнил про монету. Остановился, обернулся:

— Кстати, что за монета была у твоего родича. Опивня.

Дворовой только руками развел:

— Оплатили ему мелкими. Вот он все переплавил в одну.

— А что за знаки были на монете? — продолжил я.

— Это из бесовского языка, — гордо пояснил дворовой. — Родич мой из образованных.

— А, вон что, — протянул я. — Ну ладно.

— Я вот на трех языках говорю, да всяких зверьков понимаю. Окромя хорей. Эти гады фыркают и пованивают. Их не понять…

Я направился к террасе, оставив бормочущего дворового на лужайке.

Виктор ждал меня в гостиной. А на столе уже лежал кисет с травяным сбором.

— Нам нужно посетить особняк промышленника, — прямо сказал я.

Феникс удивлённо поднял брови:

— Зачем? Там уже провели обыск и люди из охранки, и спецслужба Синода.

— Чтобы допросить одного свидетеля, которого вы не учли. Может быть, он кого-то видел.

Антимаг не стал задавать вопросов. Встал с кресла, взял со стола кисет с отваром и спрятал в карман:

— Ну, давайте прокатимся.

— Мне нужно собраться, и выезжаем, — предупредил я и Феникс кивнул:

— Хорошо, — просто ответил он.

Я поднялся в комнату. Быстро переоделся. Правда, в этот раз я не стал облачаться в плащ. Больно уж он приметный. Поэтому я ограничился строгим костюмом и белой рубашкой. Забрал стоявшую в углу косу.

"Ну и куда ты собрался"? — недовольно уточнил Александр, который вынужден был оторваться от нового сериала.

— Помочь одному знакомому, — просто ответил я и вышел в коридор.

— Уезжаете, мастер? — уточнил Федор, когда я спустился по лестнице в гостиную.

Я только кивнул.

— Подать машину? — осведомился слуга.

— Думаю, мастер Феникс подвезет меня, — ответил я, и антимаг кивнул:

— Конечно, Михаил Владимирович. И привезу обратно, так уж и быть.

— Тогда едем, — произнес я и направился к выходу.

* * *

Особняк, где жил пропавший, расположился за городом, в поселке гильдии Промышленников.

Ехать пришлось через весь Снежинск, но по полупустым дорогам добрались мы туда довольно быстро.

Номера Синода были в этом мире универсальным пропуском, по которому, наверное, можно было попасть куда угодно. Потому что едва только авто подъехало, и камера считала номера, ворота сами открылись, пропуская нас на территорию.

— Хорошее это дело — служебные машины Синода, — оценил я.

Виктор остановился у крыльца особняка, заглушил двигатель и обернулся ко мне:

— Да, здесь они, можно сказать, волшебные.

— А если машина с такими номерами попадет не в те руки? — уточнил я.

Антимаг только пожал плечами:

— То эти самые руки переломают при колесовании. За кражу имущества Синода. А если при этом ещё и сотрудник пострадает…

Дом был куда больше, чем мой семейный особняк. Он был выложен из розоватого мрамора, с широкими балконами, огражденными ажурными решетками, арки окон обрамляла лепнина. На крыше расположились гаргульи, строго взирающие на гостей. Площадка перед крыльцом была выложена мелкой мозаикой, образующей рисунок солнца.

Как только мы остановились на парковке, вымощенной камнем, как перед крыльцом появилась здоровенная собака. Темный доберман с острыми ушами уставился на нас с подозрением.

— Тихон предупредил, что с собак будут снимать ошейники, — пробормотал я, беря в руки косу.

«Ты в своем уме?», — возмутился Александр.

— Чего удумал? — вторил ему Виктор.

— Пугануть хочу собачку, — пояснил я.

— Не надо. Я сам справлюсь.

Парень вышел из салона. А потом медленно пошел к псу, расставив в стороны руки.

— Я не собирался убивать собаку, — заявил я, чтобы Александр перестал возмущенно пыхтеть.