Мороженое со вкусом лета

Little Pepper – так назывался ресторан азиатской кухни в стиле фьюжн, куда мы часто ходили втроем в былые времена. Но он уже много лет как был закрыт – не отстроился заново после пожара. Меня не удивило, что отец об этом не знал, но я поразилась тому, что он вообще смог вспомнить название. Отец никогда не говорил со мной о прошлом, не считая истории, которые рассказывал во время кампаний, одни и те же снова и снова, пока они не превратились из трогательных воспоминаний в выхолощенные глянцевые картинки.

Я села в машину и нажала на педаль газа, продолжая глядеть на экран.

Я

Little Pepper закрылся.

Немного поколебалась и продолжила:

Я

Но можно пойти в «Журавль», там неплохо.

Я положила телефон и собралась выехать задним ходом, чтобы Кларк не счел меня странной из-за того, что я все еще болтаюсь возле его дома. Но телефон снова завибрировал, и пришлось его взять.

Александр Уокер

Отличная идея. Встретимся там или дома?

Я удивленно смотрела на последнее слово в сообщении. Конечно, я понимала, что он имеет в виду тот дом, в котором мы сейчас живем. Но каждый раз я первым делом думала про наш старый деревенский дом. А здание в Стенвич Вудс никогда не приходило на ум.

Я

Встретимся в ресторане.

Следующее сообщение пришло, когда я выезжала на шоссе, так что смогла прочитать его только на парковке у «Журавля».

Александр Уокер

Застрял в пробке у Иствью. Буду через 15 минут.

Я несколько раз перечитала сообщение, пытаясь понять, что оно означает. А потом поняла, что получила его минут двадцать назад – так что, возможно, это я опаздывала, поэтому входила в ресторан с ощущением, будто мир внезапно перевернулся. Я настолько привыкла к тому, что отец всегда опаздывает минимум на десять минут, а то и больше, что почти никогда не приходила на встречи с ним вовремя. И обычно примерно за минуту до того, как он наконец появлялся, мне начинали приходить сообщения от Питера или какого-нибудь случайного стажера о том, где был отец и что он делал, с точностью до секунды, словно он – самолет, за движением которого требуется постоянное наблюдение. Так что было до неприличия странно увидеть отца сидящим за столиком в ожидании меня.

– Привет, – сказала я, присаживаясь на стул напротив. – Я… в общем, думала, что ты опоздаешь.

– Ничего, – сказал он, улыбнувшись. – Нет проблем.

Я взяла со стола стакан с водой и отхлебнула, думая, как это необычно, что его телефон не лежит на столе, а сам он просто сидит, не отвлекаясь каждую минуту на звонки и электронные письма, пока я болтаю в чате с подругами или играю на смартфоне.

– Что-нибудь выпьете? – спросила подошедшая официантка, я взглянула на нее и постаралась посильнее вжаться в кресло и поднять меню повыше, чтобы заслонить лицо. Именно эта девушка – ее звали Ванда – однажды практически нас отсюда выгнала, когда у них с Тоби возникли разногласия по поводу бесплатной мяты и того, в каких количествах прилично ее брать. Впрочем, это случилось несколько месяцев назад, так что я надеялась, что мне ничто не угрожает.

– Холодный чай, – сказал отец.

А я пискнула:

– Диетическую колу.

Я подождала, пока официантка уйдет, и тогда осмелилась опустить меню.

– Все в порядке? – спросил отец, взглянув на меня с удивлением.

– В порядке, – протараторила я. – В полном.

Я открыла меню, но тут же отложила его, так как всегда заказывала здесь одно и то же. Отец тоже убрал меню, и мы молча посмотрели друг на друга.

– Ну, – спросила я, когда принесли напитки, мы сделали заказ и я не могла дальше терпеть неловкую тишину, – как прошел день?

– Нормально, – на автомате ответил отец. Казалось, на этом все, но через секунду он снова заговорил: – Вчера был последний день, когда я мог связываться со своим аппаратом. Сегодня началось расследование, так что теперь я официально не имею права работать.

– Ого, – озадаченно протянула я. Конечно, теоретически я понимала, что на время расследования он должен прекратить всякую политическую деятельность. Но, как бы ни хороша была эта теория, едва ли она применима на практике. Отец всегда работал: в этом заключался весь смысл его жизни. Еще до того, как отца избрали в Конгресс, он работал общественным адвокатом и, не жалея себя, все силы бросал на защиту людей, которых защищать было некому. Он даже выглядел так, будто только что с работы: в пиджак и рубашку, но без галстука. Именно так он одевался, когда хотел выглядеть по-деловому, но не слишком официально. – И… чем ты занимался?

– Сходил в библиотеку, – ответил он, – взял книги, которые хотел прочитать… в последние лет десять. Но так и не открыл ни одной. Ты знала, что у нас по телевидению есть канал, показывающий классические баскетбольные матчи?

Я помотала головой:

– Нет.

– Ну… в общем, он есть, – повторил отец, смущенно улыбаясь. – Так что я посмотрел один, годов восьмидесятых. Один… или четыре.

Я засмеялась, услышав это: