Мороз

– Ты сам идешь за мной! Вали, куда хочешь, все равно путаешься под ногами, – Толиман обогнул очередной корабль и взошел по ступеням на пустующую вагонную площадку. Пять магнитных линий уходили в проломы в серых стенах. – А мне рассказывали про пестрящую рекламу на каждом шагу! – разочарованно вздохнул Толиман, шагая к третьему пролому. Свора последовала за ним. – Нам сюда! Вы не с нами?

– Мы отказываемся в этом участвовать!

– Волчонок! – плюнул Толиман. – До встречи.

Аркус молча провожал стаю, чувствуя себя опустошенным. На площадке остались только они с Дарой.

Глава 30. Старшие сестры

После гибели мужа с дочерью в обвале, у Кати долго болело сердце. Она потеряла вкус к жизни, отказывалась от еды и несколько месяцев жила на порошковом чае. Скоро заболел желудок, потом язва и перитонит, подкосивший Катю прямо на рабочем месте. Ее едва успели доставить в медблок. Катя выжила и перестала размениваться на мелочи вроде эмоций, посвятила всю себя работе. В тот же год в Биофизической назначили нового завлаба, совсем зеленого мальчика. Он долго удивлялся и не мог понять, откуда у нее столько сил, чтобы работать днями и ночами.

Когда Катя соглашалась на операцию, она точно знала, что больнее уже никогда не будет. Она готова была пожертвовать собой, лишь бы Лейкоцит разрешил Аркусу с Дарой завершить проект озеленения планеты. К тому же подлый гнусавый врач обещал, что операция безболезненная, и даже шрамов не останется.

Нет, он не соврал. Просто забыл сказать, что чип будет врастать в мозг несколько часов. И на этот срок ни обезболивающее, ни наркоз не спасут. Голова горела, мозг рассылал по всему телу сигналы боли, вызывая дрожь и судороги. Чувства обманывали, перед глазами проносились ряды цифр и программные коды. С каждой пробежавшей строчкой непонятных символов тело словно поливали кипящим металлом.

– Жжет! Жжет! А-а! – Катерина извивалась, пристегнутая к койке. Во рту соленый привкус крови от прикушенного языка. – Пом-мо-ги-те! – отрывисто молила она, глотая воздух. Слезы заливали глаза. В минуты, когда боль отступала, Кате слышались чужие голоса и казалось, что она смотрит на город через объективы камер.

– Она выживет?! Очнурась? – из-за дверей палаты донесся взволнованный голос Лейкоцита.

– Да, – гнусаво отвечал ненавистный врач.

– Чип приживется?

– Будем надеяться, что отторжения не произойдет. Ни одна женщина не заходира так дареко. Обычно на вживрение уходит до суток, так что говорить сейчас рано.

У Катерины поднялся жар. Ей казалось, что по стенам ползут черные блестящие щупальца. Они обвили мониторы с биометриками и залезли на потолок, заслонив лампы и оставив Катю в темноте.

– Уйдите! – молила она. – Уберите их!

– Тиише! – издалека донесся заботливыйголос Лейкоцита. Катя почувствовала легкий ветерок, обдувающий голову, стало легче и спокойнее. – Со мной быро так же, да. Ты гравное держись.

Очередная вспышка боли, будто после операции в голове Кати оставили скальпель.

– А-а!

Приступ прошел, щупальца на потолке пропали, и вновь стало светло. Неразборчивые символы перед глазами, наконец, сформировались в осмысленный текст:

"Подключен новый пользователь".

Зрение пришло в норму, и Катя увидела перед собой Лейкоцита. Он дул ей на лоб, аккуратно проводя рукой по ее волосам.

– Вы смогри это сдерать! – в глазах Лейкоцита застыли слезы. Он отстегнул Катю от койки.

Рядом стоял тот гнусавый врач.

– Вот ведь гад! – Катерина попыталась ударить его в плечо, но едва смогла двинуть рукой. – И не сказать, что соврал.

– Простите, – смутился врач.

– Выйди пока, – приказал ему Лейкоцит.

Дверь захлопнулась.

– Катерина, до передачи прав пользователя пройдет три дня. За это время я научу вас основным командам. Пока мысренно скажите: "Этаж два, камера десять".

Она сделала, как велел Лейкоцит. Боль стрекнула все тело.

– И-и дальше что делать? – неуверенно спросила Катя.

– Расфокусируйте взгряд, смотрите вдарь и не двигайте гразами. Попытайтесь рассмотреть боковым зрением края картинки!

Расслабив глаза, Катя заметила полупрозрачное изображение хорошо освещенного помещения. На глаза будто наклеили полупрозрачную пленку. Закружилась голова, и Катерина схватилась за койку.

– Вижу! – выкрикнула Катерина и картинка тут же пропала. Чтобы вернуть видение, пришлось снова смотреть вдаль. Помещение оказалось едва ли не больше того злополучного магазина, куда они с Дарой заходили уже…

– А сколько дней я проспала после операции?

– Пять часов, да! – засмеялся Лейкоцит. – И еще час, пока чип врастар.

– Час?! – Катерина готова была поспорить, что провела в муках не меньше суток.

– Не отврекайтесь от камеры! – строго попросил Лейкоцит.

Помещение медленно обрастало деталями. В нем появились черные глянцевые металлические коробки в человеческий рост. Они стояли в шахматном порядке. Все нумерованные, всего тридцать штук. С потолка к ним тянулись черные провода. Десять коробок стояли открытыми, растекающаяся из них азотная дымка застилала пол.