Моря и годы (Рассказы о былом)

Передаю ему свои записи, доложив походный ордер и наше место на 6.00. Затем следом за ним иду на ходовой мостик. На кораблях сыграна побудка. Дежурный по штабу доложил начальнику Морских сил о всех событиях за ночь. Викторов тут же начал отдавать распоряжения.

— Всю ночь эсминец «Энгельс» не соблюдал установленной дистанции, вот и сейчас вместо двенадцати кабельтовых держится на расстоянии двадцати, на пеленге, на десять градусов большем. Вы что, с ним справиться не можете?! Поднять позывные эсминца «Энгельс»! С пушкой!

Как только позывные на рее дошли до места, грянул холостой выстрел: начальник Морских сил громогласно объявил о своем недовольстве действиями эсминца.

— Передать на эсминец «Урицкий»: «Обращаю ваше внимание на слабую дисциплину затемнения, в одной из кают правого борта долгое время не был задраен иллюминатор, горел свет. Виноватого наказать». Товарищ дежурный, а как действовал в дозоре эсминец «Калинин»?

— Неплохо.

— Не неплохо, а отлично. Поднять позывные эсминца «Калинин» и сигнал «Флагман доволен действиями в дозоре».

Так начальник Морских сил Балтийского моря твердой рукой наводил порядок.

Часам к двенадцати день разгулялся. Тучи рассеялись. Облака поредели. Осеннее солнышко приятно пригревало в прикрытых от ветра местах. Берега давным-давно скрылись. Штурмана своими секстанами «обстреливали» солнце, определяя место в море. На «Марате» поднят сигнал «Показать свое место на 12.00».

— Товарищ Андреев, — обращается ко мне Добровольский, — вас не затруднит записать в мою книжку несколько пеленгов?

— С удовольствием!

Ровно в двенадцать артиллеристы дальномером измерят расстояние до каждого корабля, а мы с вами возьмем пеленга и получим точную картину походного ордера. Зная точно свое место, мы сможем определить место каждого. Наши данные будем сравнивать с данными, передаваемыми с кораблей.

Корабли охранения флажными сигналами, а дозор прожектором сообщили свои места. Флагманский штурман флота аккуратнейшим образом нанес их на карту. У большинства расхождения были в пределах нормы. Эсминец «Калинин» показал свое место абсолютно точно, а левый концевой эсминец передал данные, по которым он должен быть на форштевне линкора «Парижская коммуна», хотя в действительности находился на левом траверзе линкора в десяти кабельтовых. Посмотрев карту, Викторов приказал:

— Передать семафором по линии: «Ставлю в пример штурманскую службу эсминца „Калинин“, показавшего самое точное место». На левый концевой эсминец передать: «Ваше место оказалось на форштевне „Парижской коммуны“. Как это вам нравится?»

День прошел без приключений, если не считать того, что Викторов распорядился после обеда всему командному составу кораблей заниматься астрономической практикой, а к заходу солнца сообщить фамилии лучших и отстающих вахтенных начальников.

— Михаил Владимирович! — обратился Киреев к Викторову. — А не круто ли вы берете вахтенных начальников в штурманский оборот?

— Ничего, это полезно. На водных просторах бываем редко, топливо приходится экономить. Значит, каждый час похода необходимо использовать с максимальной нагрузкой и пользой. Астрономией настоящий моряк должен владеть в совершенстве…

Иностранные корабли, особенно встречные, завидев Балтийскую эскадру, старались не мешать ее движению. Только рыболовецкие суда продолжали заниматься своим нелегким делом; смело врезаясь в строй идущих военных кораблей и доставляя своими действиями немало хлопот вахтенной службе и командирам.

День угасал. Спускались сумерки. Когда корабли окутала ночная мгла и на небе появились первые звезды, начальник Морских сил ушел с мостика, коротко бросив мне:

— Вы оставайтесь. Я пошел в каюту. Разбудить в пять ноль-ноль.

Какая красота вокруг! Куда ни глянь, с включенными ходовыми огнями идут наши корабли. Но вот на флагмане выключили огни, и тут же все корабли исчезли из поля зрения, погрузились во мрак. Нигде ни огонечка.

Два часа идем без огней. Потом «Марат» включил огни и, как по волшебству, кругом, на всех кораблях, ожили красные, зеленые, белые светлячки.

Вышедший из рубки флагманский штурман просит меня взять пеленга на корабли охранения правого борта. Сам пеленгует по левому борту. Передаю ему данные. Он наносит их на карту.

— Недурно, недурно получается… Все свои места держат хорошо.

— Как это им удается? — невольно вырвалось у меня.

— Нелегко дается, товарищ будущий штурман! Хорошая выучка машинистов и рулевых. Первые отлично держат обороты машин, вторые — заданный курс. Ну а по секрету могу вам сказать: на эсминцах у людей глаз зоркий. Хоть ночь и темна, но они умеют различить в темноте не только махину линкора, но и корабли куда меньшего размера. Служба, батенька, у них такая. А уж коли умеют узреть, то умеют и запеленговать…