Морг закрыт, расходитесь

В это время, даже немного раньше, в соседней комнате вдребезги разлетелась стеклянная балконная дверь. Дежурившие в коридоре охранники бросились на шум, на ходу вытаскивая пистолеты. Несколько секунд спустя прозвучали два выстрела-хлопка: Клон всегда действовал быстро и решительно. Перешагнув через тела охранников, он подумал, что эти люди не совсем походят на тех гостей, которые пришли к Марго. Но времени на размышления не было. Не надо бросаться под ноги без разрешения, как сделали эти лопухи.

Пробежав по коридору, Клон выскочил из квартиры, решив не дожидаться хозяйки – попрощаться с ней придется в другой раз. Через минуту он уже шел по улице, накинув на голову капюшон куртки.

А Марго, спустившись вниз, осторожно переступила порог. На кухне кто-то разговаривал. В комнате лежали два трупа. Клон, конечно, уже исчез.

– Ну, кто тут у меня намусорил? – спросила Марго, появляясь перед гостями. Кивнув сестре, она тронула ногой бесчувственное тело человека с алюминиевым ведерком на голове. Сквозь крем проступали знакомые черты Максима Леонидовича. – Развлекаетесь? Значит, все-таки не бисквитный… Вообще-то я думала, там бомба.

– Сработало не хуже, – сказала Галина. – Не было выхода. А с теми двумя ты уже разобралась?

– Пришлось бегать по крыше, как кошка. Но один удрал.

– Внизу, в микроавтобусе, на котором меня привезли, остался ещё шофер, – кровожадно напомнила сестра.

– Девочки, может быть, на сегодня хватит? – подал голос Косов. – В конце концов, мы не в Чикаго. Морг сюда ещё не переехал.

– А мне улица Красных бань начинает нравиться, – добавил Адрианов. Здесь уютно. Как на погосте.

Он и Галина переглянулись, а Косов вопросительно посмотрел на Марго, словно ожидая окончательного решения.

– И все-таки будем перебираться в другое место, – сказала она, не устояв перед желанием попробовать пальцем крем с лица Максима Леонидовича.

Ночью все люди похожи друг на друга. Если они спят. Сон успокаивает их лица, отключает глаза, переводит на слабое питание мозг, не надо больше думать о курсе доллара, коварных друзьях и смысле своего бытия, наступит день – тогда все станет ясно. Но кто не спит, тот материализует свою негативную энергию. Все главные преступления совершаются глубокой ночью… В это время суток, как правило, избавляются и от трупов. Луна видит все, но умеет хранить тайны.

Юрия Шепталова везли в багажнике "ауди", Агаркова сидела за рулем, Мокроусов – сзади. Машина выехала на окружную дорогу и свернула в лес. Место было глухое, подходящее. Маленькая опушка, а вокруг серебристые ели.

– Вот здесь мне нравится, – сказала Агаркова, словно собиралась тут некоторое время пожить.

– Как вам будет угодно, – вздохнул Мокроусов. – Можно было и в канаву возле шоссе выбросить.

– Неси из багажника лопату. Будешь копать.

– Почему я?

– Я – женщина.

– Как убивать, так она мужчина, а сейчас вспомнила, – проворчал советник, подходя к багажнику и открывая его. В руку ему вцепились холодные пальцы.

– Боря, помоги мне! – прошептал полупридушенный эксперт. – Вытащи меня отсюда…

– Сейчас, – ответил Мокроусов, вынимая лопату и захлопывая багажник. Валентина Даниловна! Идите сюда. Ваша работа.

Агаркова подошла и, взглянув в лицо советнику, обо всем догадалась.

– Жив, курилка, – пробормотала она. – Ладно, иди копай…

Через полчаса яма была готова, эксперт тоже. Его свалили на дно, лицом вниз. Агаркова плюнула, поскольку молитв не знала.

– Теперь вы, Валентина Даниловна, – произнес Мокроусов.

– Чего – я? – недоуменно уставилась дама.

– Полезайте.

– Зачем это?

– "Августин" ликвидируется. Распоряжение Горевого. Так что и концы в воду, – объяснил советник и выстрелил из оказавшегося в его руке пистолета в голову Агарковой.

– Какая недогадливая женщина, – проворчал он, снова берясь за лопату. – Гори она в аду.

Две квартиры в доме № 10 по Онежской улице также начали полыхать приблизительно в полночь. Это были жилища Косова и Адрианова. Поджог устроили три "бойцовых петуха" из команды Бескудникова. Шеф прислал за ними тачку, страдальцев развезли по больницам: одного в травмопункт, второго – в Склиф, третьего, пучеглазого, по кличке Мухомор, в клинику к окулистам.

Сам Вадим сейчас сидел у Горевого в склере, где никогда не было понятно, ночь ли в мире, день или вообще ничто, полное безвременье, и испытывал непреодолимое желание дать кому-нибудь в морду. То ли Гоше, то ли этому Оппенгеймеру, пристроившемуся рядом со своими приборами. Во-первых, Бескудникову хотелось спать, и у него слипались глаза. Началось это тогда, когда он, разъяренный, влетел в кабинет тролля. Но желание вытрясти из него душу почему-то пропало. Он лишь вяло спросил, усевшись в кресло:

– Мне передали, что жена была здесь. Куда ты её дел?

– Отправил вместе с Максимом к Марго, – усмехнулся Гоша, выпуская колечко дыма. – Там они заберут этих надоедливых людишек, которые нам досаждают, Косова с Адриановым, и вернутся.

– Мог бы предупредить.

– Я забочусь о твоих нервах. Кстати, страховое агентство пора ликвидировать. Хирургически. Пока опухоль не начнет разрастаться. Я отдал необходимые распоряжения.