Море житейское

Он болел ножками, ходил с костыликами. Ребята над ним иногда подшучивали. Он, конечно, страдал, но отмалчивался. Однажды класс повели в музей. А экскурсовод Людмила Вячеславовна была верующей. Она узнала его имя и, когда они подошли к иконе Божией Матери, всех остановила и сказала: «Вы верите, что Господь может сотворить чудо? Вы умеете креститься? Показываю: три пальца, щепотку, ко лбу, на грудь и на плечи. Вы хотите, чтобы Сережа выздоровел? Ведь каждый из вас мог бы оказаться в его положении. Сейчас мы перекрестимся. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Я прочитаю молитву Божией Матери, а потом мы все, кто как может, будем молиться Ей. Кто не хочет, может не молиться».

Все посерьезнели. Людмила Вячеславовна обратилась к иконе, прочла «Богородице Дево, радуйся». Стояло молчание. У Сережи потекли слезы, он стискивал перекладинки костыликов. Прошло минуты четыре.

- Идемте дальше, - сказала Людмила Вячеславовна.

А еще через три месяца Сережа пришел в музей сам. Принес два букета. Один подарил Людмиле Вячеславовне, а другой положил у иконы.

РАЗЛИВАЕТ ПОСЛЕДНИЕ капли на двоих: «Тебе пол-овина и мне пол-овина».

- КАКАЯ РАЗНИЦА, какой сторож на башне: плохой, хороший, хромой, косой, главное - сообщает об опасности.

- ДАНИЛЕВСКИЙ, ЛЕОНТЬЕВ, Тихомиров, Ильин, Солоневич... Хватит уже нам о национальном. И об интернациональном хватит. Мы уже не только начитанные, мы переначитанные. Читайте, кто вослед идет, - полезно, а нам, умным, остается последняя крепость для спасения, обороны и вылазок - православие. На всю оставшуюся жизнь хватит. Наговорились, написались, наубеждались, к молчанию пора идти.

- ДЛЯ КОГО ЧТО В ЖИЗНИ основное? Кто говорит: для меня главное семья, другой: работа, третий: дом, дача, деньги там... Вроде все важное. Но это все второстепенное. Да-да, и семья, и дом и капиталы - все неважное. Главное - Господь. Господь, в руках у Него все наше достояние. Идите к Господу, и все у вас будет. Яхты не будет, дачи трехэтажной? Значит, оно вам и не надо. Душа будет! Ты для тела живешь? Оно сгниет. Видел черепа, скелеты видел? Твой такой же будет. Пощупай кожу на лбу, поерзай ею. Она отгниет, кость останется. Для костей жить?

ИСКУШЕНИЕ: ОБМАНЧИВАЯ возможность близкого, быстрого спасения. Какое близкое, оно за горизонтами горизонтов. Какое быстрое, глянь на Украину, когда какими молитвами спасется? Если Шевченку считают великим, а он сравнивал русскую церковь с прыщом, то эта болезнь отторжения от русских надолго.

У нас и свои Шевченки есть. Бродский сравнил церковь с графином. Что это?

РЕЛИГИЯ НЕ ЧАСТЬ культуры, религия - вера, облагораживающая культуру и определяющая ей сроки жизни.

НИКОЛАЙ РАЗУМОВ: - В сенокос на лугах так завыли волки, что не только бабы, мужики поползли из шалашей к костру. Это лаптенковский бригадир Гриша должен помнить. Лесники утащили волчат из гнезда, пришла в деревню их мать, порвала овец. Даже не ела, просто резала.

- НАКОРМИЛИ МЫ ВАС, за это будем оскотинивать. Чего же сами-то себя не прокормили? - Вы же не давали. - А вы хуже баб, покорились.

ПИСАТЬ О СВЯЩЕННОМ почти невозможно. Великий пост. Важны не внешние события, а то, что во мне. Писать, не перечувствовав, - как?

Это вымысел, вранье. А перечувствовав, чувствуешь, что перечувствовал неполно, не надо передавать неполный опыт. И всегда в любом храме есть кто-то, кто сильнее тебя, больше любит Бога, до слез переживает. А я вот дерзаю писать. Да не дерзаю, пишу. И такой грешный, еще и учу. Чуточку подбадривает Пушкин, когда у него крестьяне упрекают батюшку, что он не очень следует морали, он отвечает: «Как в церкви вас учу, вы так и поступайте, живите хорошо, а мне не подражайте».

И КРИТИКИ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЫ - все топчутся на понятиях: образ, герой литературы. Конечно, чацкие, онегины, печорины, чичиковы, базаровы, арбенины, обломовы, рахметовы, корчагины, мелеховы, арсеньевы - все они, конечно, интересны, что-то выражают и что-то отображают, ну и что? И спасают Россию?

Нет, братья и сестры, спасут Россию не литературные герои, а Господь Бог. И никто кроме. И самый необходимейший для спасения России герой теперешней письменности - это человек, приходящий к Богу.

Это еще диво дивное, что не перестали люди читать книги. Все еще держит нас, писателей, инерция ожидания слова истины от печатного слова.

СЛОВА РОССИИ