Море Троллей

Фонн накормила раненого супом с ложечки. Потом разломала мягкий белый хлеб и щедро намазала ломти маслом и медом. И еще поставила рядом с кроватью вазу с фруктами — так, чтобы мальчик мог дотянуться.

— А это что такое? — полюбопытствовал Джек, указывая на гроздь крупных пурпурных ягод.

— Виноград, — гордо объяснила Фонн. — Я выращиваю его в теплице. В один из своих приездов Олаф привез нам саженцы из далекой Италии.

«В один из своих приездов?» — подивился про себя Джек. А вслух спросил:

— Как давно я болен?

— С неделю. Ты был так плох, когда тебя принесли, что мама решила, лучше усыпить тебя на время.

С неделю! Джек совершенно потерял счет времени. Он понятия не имел, как долго пробыл в потаенной долине, а теперь вот еще одна неделя потрачена впустую! Сколько времени осталось у него на то, чтобы спасти Люси?

— Не тревожься, — проговорила Фонн своим хриплым и при этом до странности мягким голосом. — Когда беспокоишься, выздоравливаешь медленнее. Все решают норны, и никто из нас не в силах ничего изменить.

Фонн задернула плотный занавес.

Джек уже давно заметил окно, но внимательно к нему не приглядывался. Интересно, что там, снаружи? Мальчик уснул, представляя себе, как Олаф, запертый в этой комнате, словно в ловушке, вырезает игрушки для детей, которых больше никогда не увидит.

На ноги Джек встал лишь неделю спустя. Орлиные когти занесли яд ему в кровь. Спасла Джека только магия Горной королевы. Мальчик немного попривык к Фонн и Форат, хотя Форат говорила с заметным трудом. Ётуны общались через мысли — напрямую. В речи они потребности не испытывали, хотя отдельные тролли выучивали язык людей в военных целях. Случалось, что смертные вторгались в Ётунхейм, а тролли — особенно подростки — хаживали с набегами в Срединный мир.

Окна выходили на ледяной утес, обрывающийся в бездонную пропасть. То было зрелище изумительной красоты — и изумительной жестокости. Ни один смертный этим путем не сбежал бы. Возможно, где-то там внизу и таилась земля, но из своей комнаты Джек различал лишь круговерть ледяных кристаллов — и ничего больше.

Ётуны обожали холод. Если жестокий мороз самую малость смягчался, они тут же принимались жаловаться на жару. Им удавалось сохранить в своем мире область вечной зимы, но Фонн жаловалась, что всякий год лето подбирается к ним все ближе и ближе. Некогда, рассказывала она, вся земля была покрыта толстым слоем льда. И море — тоже. Можно было дойти пешком от Утгарда до Ётунхейма.

— От Утгарда? — переспросил Джек.

— Земли-за-морем. Это наш древний дом.

— Олаф как-то раз упоминал о нем, — вспомнил Джек. — Рассказывал, будто его уничтожил вулкан…

— Верно, — удрученно подтвердила Фонн. — Моя прапрапрабабушка дошла оттуда по ломающемуся льду. Так мы и оказались отрезаны от сердца нашего мира. Вернуться мы не можем, и с каждым новым веком силы лета все глубже вторгаются в наши владения. Когда-нибудь наше царство сгинет безвозвратно.

— Мне… мне ужасно жаль, — искренне сказал Джек. — А что, от Утгарда совсем ничего не осталось?

— Форат иногда разговаривает с китами. Это ее особый дар. Киты рассказывают, будто остался совсем крохотный островок. В самой середке его — вулкан, а повсюду вокруг — пустынные, опустошаемые ветром ледяные торосы. Звучит чудесно…

Фонн тяжело вздохнула.

— А разве вы не можете построить корабль и поплыть обратно?

— Мы для кораблей не созданы. Мы слишком тяжелые и панически боимся глубокой воды. Немногие из нас, вот как Форат, катаются верхом на китах, но и то лишь вдоль берега.

Отважное Сердце навещал больного каждый день, а порою забегала и Торгиль с леденящими кровь рассказами о том, как сподручнее убивать тех и этих. Ётуны расправлялись с врагами без излишней жестокости, но дело свое, как говорится, знали. Похоже, все они от души привязались к восторженному маленькому берсерку. Как-то раз заглянул Золотая Щетина: зверь говорил, Фонн переводила Кабан поблагодарил Джека за то, что мальчик освободил его и спас от повозки Фрейи, а Джек, изнывая от тошнотворного чувства вины, думал, что вскоре там, чего доброго, окажется Люси.

Сколько же дней прошло с тех пор, как он оказался в Ётунхейме? Джек не знал. Судя по положению луны, недели три, не больше, но это значило, что в долинке у драконьего логова он вообще нисколько не пробыл. Но как такое может быть?! Понимал Джек только то, что время идет, пусть медленно — но идет. И час, когда Люси принесут в жертву, неуклонно приближается.

Глава 34 ЧЕРТОГ ГОРНОЙ КОРОЛЕВЫ

Чертог Горной королевы совсем не походил на комнатку, что отвели раненому Джеку, но и он был прекрасен — на грандиозный ётунский манер. Стены были изо льда, высокие окна пропускали яркий синий свет, одевающий вершину горы. В морозном воздухе колыхались громадные белые занавеси.