Море согласия

— Ну вот и все,— сказал он.— Инструкцию относительно поездки и мое письмо к Мухамед-Рахим-хану получите завтра у Вельяминова..

В полдень в открытые окна ворвалась частая дробь копыт. Ермолов выглянул в окно. На площади перед штаб-квартирой строились в длинную шеренгу казаки. Перед строем, зычно покрикивая, проезжался усатый кавалерист. Командующий узнал в нем полковника Табунщикова.

Вскоре в кабинет вошел Рельяминов и доложил, что казачий отряд готов к отбытию в Шушу, в распоряжение генерала Мадатова. Ермолов накинул на плечи бурку.

Проходя мимо белых колонн парадного подъезда, он поздоровался со свитскими и спустился на выстланную жженным кирпичом площадь. Табунщиков тотчас же спрыгнул с коня, бросил поводья ординарцу, скомандовал «смирно» и, придерживая шашку, побежал к командующему. Голос у полковника был густой, басистый. Рапорт прозвучал впечатляюще. Ермолов вместе с Табунщиковым прошелся вдоль строя, остановился.

— Ну ладно, казак... Речей говорить не буду. Отправляйся с богом... А это, — Ермолов достал из-под полы засургученный свиток.— Это передашь собственноручно Мадатову... Не вздумай утерять...

— Боже упаси, ваше превосходительство, — испуганно пролепетал полковник.

— Ну, с богом...

Табунщиков козырнул, вскочил в седло и казаки, на ходу перестраиваясь в колонну по четыре, прогарцевали мимо здания штаб-квартиры...

ГВАРДИИ КАПИТАН

Дом Муравьева— из двух невысоких этажей— стоял в центре Тифлиса. Парадные двери выходили прямо на проезжую часть улицы. Над дверью высвечивало окно, а из него свисала металлическая цепочка с деревянной грушей на конце. Стоило потянуть ее, и наверху, в комнате, звонил колокольчик, оповещая хозяина, что к нему пришли. Нехитрое приспособление нравилось капитану, хотя за полгода житья в доме, око принесло ему немало хлопот. Звонки, как правило, раздавались ночью, когда капитан лежал в постели. И дергали за цепочку— либо подвыпившие господа-чиновники, либо грузины-подростки, бродившие по ночным улицам. В конце концов Николай Николаевич приказал своему денщику Артемию гнать и тех и других в шею.

Однажды,— это было прошлой осенью,— Артемий выскочил на звон колокольца и застал у двери двух пьяных грузин. Подрался с ними. Одного обратил в бегство, а другого порядком избил. Утром Артемия арестовали и отвели к коменданту Каханову. Пострадавшим оказался князь. Капитан кое-как уладил скандал. Артемия же пришлось отправить к батюшке в поместье. С самой осени капитан жил один, и только позавчера, выезжая во Владикавказ для встречи и расквартировки идущего пополнения, полковник Верховский подарил Муравьеву своего денщика, Демку Мо* розова.

Вечером, вернувшись домой, капитан потянул за грушу. Тотчас вверху приоткрылось окно и донесся недовольный голос:

— Кого там нечистая носит?!

— Своих не узнаешь, шельмец?..— крикнул Муравьев. Придерживаясь за перила, он поднялся в комнаты. Не зажигая свечи в спальне, разделся, лег и почти мгновенно уснул.

А когда проснулся, было уже совсем светло. На полу лежал яркий солнечный луч, разлившийся в пятно. Николай Николаевич быстро собрался и вышел в переднюю. Демка складывал в сумку бутылки. Увидев капитана, сказал неловко:

— Посуду, вот, в трактир, к французу надо снести. А оттудова кофейку принесу на завтрак. Позвольте идти, вашскобродие?

— Успеется... Есть дела поважнее, — возразил капитан. - Завтра в Хиву ехать... К хану...

— Это зачем же, ваше высокоблагородие?— членораздельно, с испугом выговорил денщик.

— Да уж есть зачем. Сейчас же начинай укладывать вещи. Все, что можно, снесешь на квартиру князя Бебутова.

— Те-те-те,— пропел Демка, входя в спальню и заглядывая в кабинет, где стояли стол и книжные полки.— Что ж, и книжки перетаскивать?

— Частично,— отозвался Муравьев.— Старинные книги и коллекцию древностей обязательно надо передать в надежные руки. Что там нас в Хиве ожидает, один бог знает...

Вдвоем они поснимали со стен ковры, обмотали простынями рыцарские доспехи и амфоры. Все это сложили в мешок, и Демка отправился в дом Бебутова. Капитан принялся складывать старинные рукописи, добытые недавно в подвале древнего монастыря. Вместе с рукописями Муравьев уложил два тома Истории Персии, привезенные недавно из Тегерана помощником Грибоедова, чиновником Амбургером. Книги капитану передал офицер британского консульства Монкейт. Николай Николаевич познакомился с ним в Султаниэ, когда в свите Ермолова выезжал к Фетх-Али-шаху...

Завязав мешок, капитан выдвинул из-под кровати чемодан, раскрыл его и стал перебирать письма. Пожелтевшие листки хранили сердечное тепло друзей. По почеркам он угадывал письма Бурцева, Якубовича, Якушкина, брата Александра.