Море Осколков

Скара тщетно прикладывала к животу ладонь — бурлистый желудок не желал покоя. Отец Ярви вполне любезен, однако своим взором отнимал у нее силы, будто наперед знает, что она скажет, и уже подготовил ответ.

— В моих жилах Бейлова кровь, — протянула она про себя. — Бейлова кровь, Бейлова кровь. — И сжала перебинтованный кулак, пока порез не вспыхнул прозрачной болью. — Пригласите его.

Даже мать Кире не сыскала бы упрека тому, как держал себя отец Ярви. Он вошел с почтительно склоненной головой, в здоровой руке нес посох из скрученного и щелистого эльфийского металла, а сухую, дабы не оскорбить взор королевы, убрал за спину. Следом пробрался Рэйт, по обыкновению, угрюмо наморщив лоб. Соломенные волосы прилипли к виску — он спал на ее пороге, а изрытую шрамами руку подпирало древко секиры.

Скара давно прекратила помышлять, как его поцелует. Нынче в ее голову лезли мысли о том, чем бы они занялись после… Она быстро отвела глаза, но те настойчиво возвращались обратно. В конце концов, мечтать ведь не вредно?

Служитель Гетланда отвесил величавый поклон.

— О королева! Мне оказана честь предстать перед вами.

— Позже у нас назначен сход. Нельзя ли переговорить, когда я буду одета? — И она плотнее запахнула мантию.

Вот теперь он поднял голову. Серо-голубые глаза холодны, как осенняя морось.

— Пусть вас это не беспокоит. Я принес обеты служителя. В этом отношении я не мужчина. — И зыркнул на Рэйта.

Смысл его намека очевиден. Рэйт, спору нет, был мужчиной во всех отношениях. Скара ощутила на себе его взгляд из-под белесых ресниц, ни на малую толику не взволнованный всякими там уместностями и пристойностями. Едва ли ему знакомы вообще эти слова. Ей следовало сейчас же выставить его вон.

— Оставайтесь оба, — сказала она. С Рэйтом и его секирой над плечом отца Ярви ее власть возрастала. Благопристойность — самое важное в жизни принцессы. Вот только власть для королевы гораздо важнее. И, пожалуй что, глубоко внутри ее жила сокрытая частица, которой нравилось то, как Рэйт на нее смотрит. Нравилось то, что так смотреть явно не подобает. — Расскажите же, что у вас такое безотлагательное.

Если молодой служитель Гетланда и был захвачен врасплох, его улыбчивая маска даже не дрогнула.

— Как правило, битвы выигрывает та сторона, что первой явилась на поле боя, королева, — произнес он.

Скара поманила рабыню, заставив ту просеменить с расческой и маслом. Пусть отец Ярви усвоит, что он не настолько весом, чтобы прервать ее утренний обиход.

— Я вышла на бой?

— Вы — ценный и роковой союзник в бою. Союзник, в чьей поддержке я чрезвычайно нуждаюсь.

— Как нуждались в моем убитом деде? — отбрила она. Грубовато, слишком жестко — так выказывают слабость. Она подпилила острые края в голоске. — Мать Кире считала, что короля Финна вы завлекли в союзники обманом.

— Вернее сказать, я убедил его, моя государыня.

Она наставила бровь на Ярви в зеркальце.

— Тогда убедите, коли сумеете, меня.

Посох кротко звякнул об пол, когда служитель подступил ближе, так плавно и неуловимо, что казалось — едва ли сдвинулся с места.

— Наступление армии Верховного короля не заставит себя долго ждать.

— В чем же тут прозорливость, отец Ярви?

— В том, что я знаю, где и когда оно произойдет.

Скара перехватила и оттолкнула запястье невольницы, не успела гребенка коснуться волос. И повернулась, щуря глаза.

— Через шесть ночей он попытается переправить через проливы войско из Ютмарка. В самом узком месте, чуть западнее Ялетофта… точнее, развалин Ялетофта.

У нее перехватило дыхание. Город в огне предстал перед глазами. Ночное небо, светлое от пламени. Дымная вонь — от сожжения ее прошлой жизни. Разумеется, он старается высечь искру над трутом ее страха, над трутом ее злости. И у него получилось.

Края ее голоса затвердели острее прежнего.

— Откуда вы знаете?

— Знать — обязанности служителя. На суше наши соединенные силы уступают во много раз, но у нас отличные корабли и превосходные моряки, а лучшие суда Верховного короля сидят в плену, в бухте под нами. У нас превосходство на море. Мы обязаны ударить, пока они переправляются через проливы.

— Всеми моими шестью ладьями? — Скара снова уткнулась в зеркальце и скомандовала рабыне. Девушка продернула серебряную рабскую цепь на плече и беззвучно подошла, берясь за расческу.

— Всеми шестью ладьями, о королева… — Ярви подплыл еще чуточку ближе. — И одним вашим голосом.

— Ясно. — На самом деле нечто подобное Скара уяснила сразу, как только его представили из-за двери. Ее титул — дымок, да и только, ее войско — шестеро разбойничьих шаек, ее земли едва ли выходят за пределы стен Мыса Бейла. Все, что у нее есть, — чужое, взятое взаймы: ее невольница, страж, служитель, зеркальце, самое одежды, что она носит. И только голос в совете принадлежал именно ей.

Отец Ярви опустил тон до пылкого шепота. Такого шепота, который склоняет твою голову ниже, ближе, влечет разделить его тайну. Но Скара упорно не шевелилась, упорно замкнула на замок свои мысли и своим упорством заставила его приблизиться самому.