Море Имен

— Но я себя хорошо веду, — фыркнул Алей и посерьёзнел: — Ты же понимаешь, что дальше будет хуже. Время идёт. Тебе нужны проблемы? Точки перехода за каждым углом? Временные якоря пачками? К тому же, Эн теперь вместе с Ясенем. Если он сможет тебе подгадить, он подгадит. И я не знаю, что теперь собирается делать папа. Но я совершенно не хочу завтра проснуться в ещё каком-нибудь вымышленном мире.

— Тебе-то что, — вяло сказал Вася. — Возвращаться ты научился…

Алей помолчал.

— Полохов, — сказал он прямо, — признавайся, ты боишься? В то, что тебе лень или ты просто не можешь, я не поверю.

Демиург поднял бледные глаза, сцепил в узел длинные гибкие пальцы. Странноватым движением, будто у него сводило мышцы, он выгнул шею и выставил вперёд подбородок. Линия рта исказилась. Бровь Полохова дёрнул несомненный, наконец, нервный тик.

— Как у тебя всё легко, — вполголоса произнёс он, — Улаан-тайджи. Воруй, убивай, лови коней, веди славян в полон…

Произнося эту глупую фразу, он старел с каждым словом. Плечи его опустились, спина сгорбилась, всякая легкомысленность пропала из облика. В чертах Полохова проглянул тот Якорь, вселенский админ, которого Алей увидел в день их знакомства. За аляповато раскрашенной шутовской маской скрывался некто хмурый и проницательный, близко знакомый с опасностью и ответственностью. Слишком многое он вынужден был знать, чтобы позволить себе оставаться человеком, и потому теперь лишь пытался им притвориться — насколько умел, насколько помнил, как это. Когда-то, кляня Васю, Эн обозвал его «демиургом на уровне административного округа», но Эн мог говорить не только самую злую потаённую правду. Алей заподозрил, что Эн бессовестно врал. Но потом ему пришло в голову, что административный округ в Листве — это добрый миллион человек. Целая страна. А он, Алей, знает только, каково нести ответственность за свою семью — и это трудно. Вряд ли он способен понять Полохова. Сейчас Вася вновь решал какую-то очень сложную и грозную задачу. Алей почувствовал себя виноватым за то, что выдернул его с совещания. Не с начальством ли совещался низкоуровневый Якорь, поняв, что не справится сам?

— Вася, — торопливо сказал Алей, — я кое-что узнал.

— Да я в курсе. Я же твой Якорь. Вижу тебя насквозь.

Алей осёкся.

— И что? — осторожно спросил он.

Вася помолчал.

— Можно, я закурю?

— Конечно.

— У тебя пепельница есть?

— Нету. Я тебе блюдце принесу.

Алей вышел за блюдцем на кухню, а когда вернулся, в комнате уже вовсю воняло табаком. Вася пыхал дымом и смотрел в пол.

— Вот оно, значит, как, — сказал он, болезненно зажмурившись. — Ясень хочет попасть к Морю Имён. Ему нужен лоцман, и он натаскивает тебя как собаку… очень замечательно.

Алей задумался. Он не мог помочь Васе, поделившись информацией, потому что всей его информацией Вася уже располагал. Но Алей мог её структурировать и попытаться взглянуть на проблему со стороны.

— Нефритовая Электричка… — начал он, и Полохов закивал:

— Да-да-да. И дядя Сёма, который едет на ней уже тридцать лет. По крайней мере, я теперь знаю, откуда взялся Ясень. В смысле, теперешний Ясень. Не то что бы я не знал, что есть люди, которые стремятся к Морю, — Вася покачал головой и стряхнул пепел. — Я и сам к нему стремлюсь, немного так, слегка. Но я впервые столкнулся с теми, кто занят этим всерьёз. Вот, значит, какие они…

— Вася, — спросил Алей, — почему папа считает, что из меня можно сделать лоцмана? Вот чего я совсем не понимаю. Я его-то догнать не могу.

Демиург безрадостно гоготнул.

— Ну ты даёшь. Сколько времени прошло, Алик? Две недели, три? И ты уже прорезаешь тоннели без чьей-либо помощи. Ну, с некоторым напряжением, не без того… Ясеня, судя по всему, этот его дядя Сёма несколько лет дрессировал. Смешно сравнивать. А выбрал тебя отец потому, что ты стартовал с фантастически выгодной позиции. Лайфхакер, один из лучших в мире. Я в этом вопросе некомпетентен, но мне кажется, что у тебя действительно может получиться.

Алей откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Сигареты Полохова были какими-то редкостно вонючими, но он терпел.

— Вась, — сказал он, — вот поверишь ли, у меня нет ни малейшего желания становиться лоцманом. Я не знаю, зачем папе к Морю. Может, не для хорошего. Он вообще странный. Я хочу только вернуть Инея и жить спокойно.

Неожиданно демиург тихо засмеялся.

— Не смотри на меня, как Фродо на Гэндальфа, — сказал он. — Во-первых, ты врёшь. Тебе слишком много дано. Если бы ты хотел жить в идиллической простоте, тебе бы не пришлась так по душе мысль стать советником Воронова.

Алей смущённо и неловко отвёл глаза. Мгновение назад он, кажется, искренне обманывал себя, вот только зачем?

— Я же всё знаю, — дружелюбно напомнил Вася.

Алей вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Вася, стало быть, ты знаешь, каким образом Ясень смог блокировать Предел Летена?

— Этого не знаю, — легко сказал тот, игнорируя противоречивость утверждений. И прибавил: — Я такими вещами не занимаюсь. А вот ты знаешь.

Алей поперхнулся и озадаченно упёр палец в середину лба.