Мордант превыше всего!

— Слава Королевскому Подлецу.

Смотритель Леббик пронзал Знатока таким взглядом, что хламида последнего должна была вот-вот загореться. При виде Хэвелока даже Мисте покинула терпимость; принцесса нахмурилась и прикусила нижнюю губу, а глаза ее заблестели от подступивших слез и ярости.

Однако сам Хэвелок не обращал внимания на ту реакцию, которую вызвал,

— или же все это было ему безразлично. В одной руке он держал источающее вонючий дым серебряное кадило, которым помахивал словно погремушкой. Вскоре его ужимки и подскоки приблизили его к людям, вставшим со своих скамей, чтобы приветствовать короля. И тут он сразу же начал обращать внимание на отдельных личностей. Он прыгал перед ними, размахивая кадилом, пока дым не заставлял их кашлять, а глаза не начинали слезиться, и выкрикивал литургически, словно подражая особым молитвам, прямо в лицо тем людям, которых он замечал:

— В зале все те же!

— Перескоки — это игра, в которую боги играют с судьбой.

— Двенадцать свечей было зажжено на столе, двенадцать раз по двенадцать вариантов безумия и тайн.

— Все женщины гораздо лучше одеты тогда, когда совершенно раздеты.

— Бабочки и одуванчики. Мы, в конце концов, не что иное, как бабочки и одуванчики.

Король Джойс взобрался на трон, поставил локти на подлокотники и подпер голову обеими руками.

— Слава королю Джойсу! — закричал дурным голосом Знаток Хэвелок, продолжая приплясывать перед двором, вынуждая всех вдыхать вонючий дым. — Без него половина из вас была бы мертва. Остальные были бы рабами Кадуола.

— Он выбрал симпатичную юную леди, чтобы подробнее поделиться своими мыслями:

— Если ты мертва от живота вверх, а нижняя часть — жива, — он исступленно улыбнулся, — то тебя еще можно использовать.

Женщина стала столь бледной, что, казалось, в любой момент могла потерять сознание. Но вместо этого она вдруг начала нервно смеяться, закрывшись рукой.

И в то же мгновение Знаток остановился. Он посмотрел на нее в изумлении и негодовании; свободной рукой он схватился за лысую голову. Затем завопил:

— Чушь все это! — и швырнул кадило через плечо. Оно раскрылось, ударившись о пол, угли вывалились на толстый ковер. С возмущением в голосе Хэвелок буркнул: — Не стоит тратить больше слов, миледи. Я вижу, что зря теряю время.

Он внезапно отвернулся от нее и направился к тому месту, откуда появился.

— Ты слышал меня, Джойс, — закричал он на короля. В ярости сжимая кулаки. — Япростозря теряювремя!

Через мгновение он исчез за возвышением.

Все присутствующие выглядели ошеломленными. Было очевидно, что обитатели Орисона вовсе не привычны к подобным выходкам Хэвелока; среди них начались негромкие перешептывания, очень быстро стихшие. На лице магистра Гильдии было безучастное выражение. Мастер Квилон прикрывал глаза рукой. Ненависть, смешанная с презрением, появилась на лице Мастера Гилбура. Глаза Элеги горели яростью. Мисте выглядела так, словно в любую минуту могла разрыдаться.

Сквозь вонь кадила и запахи ароматических масел Териза различила запах горящей ткани. Угли, тлеющие на ковре, подожгли ворс.

Король Джойс поплотнее запахнул свою мантию. Его водянистые голубые глаза были пустыми.

Смотритель Леббик пришел в себя первым. Кипя от ярости, он вскочил со своего кресла, бросился к тлеющему ковру и принялся затаптывать угли. Затем посмотрел на короля, с руками, сжатыми у груди в кулаки.

— Вероятно, вы понимаете значение представления, устроенного здесь Знатоком, мой владыка король, — голос его дрожал от гнева. — Я — нет. Мне было бы гораздо более понятно, если бы вы приказали заковать его вцепи.

И тут же опомнился. Без всякого перехода он объявил:

— Мой владыка король, принц Краген Алендский просит у вас аудиенции. Он утверждает, что прибыл сюда в качестве посла своего отца, Маргонала, алендского монарха. Будет ли позволено пригласить его?

Мгновение король не отвечал. Затем глубоко вздохнул:

— Мой старый друг умнее меня. Все это пустая трата времени. Но раз уж нам нужно в этом убедиться, давайте сделаем то, что следует сделать. — Он воспроизвел жест согласия, в котором сквозило раздражение. — Пригласите принца Крагена. — Через миг он добавил: — И, пожалуйста, не мельтешите здесь. Вы утомляете меня.

Леббик обвел взглядом балкон и кивнул. Затем вернулся к своему креслу.

Подчинившись приказу отца, Мисте быстро села; Териза последовала ее примеру; Смотритель занял свое место. Вскоре и все остальные присутствующие расселись по местам.

Элега села последней; несколько секунд она одна стояла, глядя на короля, словно старалась силой воли заставить его вести себя так, как она хотела. Но Джойс не смотрел в ее сторону, и она уселась, гневно бормоча что-то себе под нос.

В этот момент высокие двери распахнулись. Где-то вдалеке запели фанфары. Все обратили свои взоры ко входу, где появились три человека.