Мордант превыше всего!

Я окружена людьми неудовлетворенными. Отсутствие у Элеги влияния приводит ее в ярость. Джерадин доводит себя неизвестно до чего, пытаясь обрести такое мастерство, какое ему все равно никогда не будет доступно. Половина Гильдии хочет избавиться от ограничений и всяких не нужных им дел, чтобы заняться только исследованиями. Остальные Мастера жаждут власти над Мордантом. Жизнь Смотрителя Леббика крутится вокруг женщины, и тем не менее в своем горе он ненавидит всех женщин. Аленд и Кадуол стремятся нарушить мир, который принес им больше пользы, чем все века войн.

Териза, я не считаю, что бездеятельность моего отца — это правильно. Я просто не понимаю этого. Я в достаточной мере его дочь, чтобы осознавать важность борьбы и необходимость риска. Пассивность меня не удовлетворяет. Но мы должны понимать, что не так уж это ужасно — быть теми, кто мы есть на самом деле.

И вы — тому доказательство. — Мисте повысила голос, чтобы придать словам больший вес. — По своим запросам вы — самая обычная женщина, без какого-либо опыта обращения со сверхъестественными силами и без предрасположенности к этому. Но ваша жизнь, тем не менее, вовсе не бессмыслица. Великие силы бурлят сейчас по всему Морданту, и вы тоже во все это вовлечены. Нет ни единой жизни, которая не была бы важна; каждый может в любой момент соприкоснуться с величием, да и не только соприкоснуться, но и удержать его в своих руках.

Мгновение Териза пристально смотрела на Мисте. С отчаянием, которое удивляло ее саму, она хотела воскликнуть: «Величие? Это невозможно даже вообразить. Что общего могу я иметь с величием?»

К счастью, Мисте почти сразу же сообразила, какой эффект производят ее слова. Отгоняя прочь всю свою серьезность, она рассмеялась и тут же снова стала застенчивой.

— Элега, — сказала она, демонстративно пожимая плечами, — хоть и не говорит этого прямо, но считает меня бездумной. Она полагает, что «романтические настроения» находят на меня потому, что я не удовлетворена своей жизнью. — В ее голосе появилась нотка печали. — Но отец всегда уважал мои убеждения. Он любил меня за них, и это еще больше крепило наши узы. — Ее лицо стало суровым. — Но с тех пор, как он изменился, для нас обеих стало невозможно беседовать с ним.

Териза затаила дыхание, заставляя себя слушать дальше, сдерживая свои чувства. Но ведь это больше не было необходимо, не так ли? Она была свободна, разве не так? Прошлое не существовало. Все, что она говорила или делала, не имеет значения. Она вполне может сказать Мисте правду. Териза медленно выпустила воздух из легких и попыталась расслабиться.

— Мой отец никогда не менялся. Он всегда был именно таким.

— Вы имеете в виду — пассивным? — спросила Мисте. — Потерянным и одиноким?

— Нет. Я хочу сказать, что с ним всегда было невозможно о чем-либо поговорить.

Постепенно, словно зверушка, выбирающаяся из норки после урагана, она начала улыбаться. Только что она критически отозвалась о своем отце — и ничего ужасного не произошло. Может быть, несмотря ни на что, дружба все же возможна?

Мисте снова села рядом с ней. Выражение лица леди было спокойным и доверительным.

— Расскажите мне о нем.

Но именно в этот момент Саддит постучалась в дверь и вошла в комнату, неся подносы с едой.

Не в состоянии открыться в своих чувствах при служанке, Териза поспешно встала — быстрее, чем намеревалась, — чтобы поблагодарить Саддит и помочь ей накрыть на стол.

Если Мисте и удивляли манеры Теризы, она ничем не показала этого. Похоже, она тоже чувствовала, что между ними происходило нечто значительное, требующее уединения, и потому не стала поддерживать разговор. Когда Саддит накрыла на стол и снова вышла, Мисте вежливо притворилась, что получает от еды удовольствие, и, пока они ели, держала свое любопытство в узде.

Благодарная Мисте за сдержанность, Териза провела несколько минут, занятая только мясом, запеченным в толстой оболочке из теста. Затем, чтобы на некоторое время увести разговор от опасной темы, она задала практичный вопрос, из числа тех, интересоваться которыми приучила ее работа в миссии: как Орисон умудряется так хорошо кормить столько людей в середине зимы?